Энтони Бивор - Вторая мировая война

Сам Аахен не был окончательно взят до конца третьей недели октября. 13 октября очередной налет бомбардировщиков Харриса нанес поистине смертельный удар Кельну. Полное разрушение железной дороги означало, что не будет поездов для эвакуации тех, кто остался в развалинах. А затем город стал свидетелем единственного за всю историю фашистского режима примера вооруженного сопротивления мирных жителей нацистам, когда коммунисты и иностранные рабочие разоружили полицейских. Воюя партизанскими методами в городе, они нападали на полицейских и даже убили начальника местного гестапо, пока жесткие ответные действия не подавили сопротивление полностью.

Бомбардировки Германии союзниками усилились. Для Королевских ВВС и авиации США люфтваффе больше не представляли особой угрозы, хотя генерала Спаатса и беспокоило возможное появление в воздухе новейших немецких реактивных истребителей «Мессершмитт» Ме-262, что могло полностью изменить баланс сил. Приблизительно 60 % всех бомб, сброшенных на Германию, пришлись на последние девять месяцев войны. Альберт Шпеер, министр вооружений, признавал, что «ущерб инфраструктуре германской экономики стал непоправимым только осенью 1944 г. Это было следствием систематического разрушения коммуникаций непрестанными бомбардировками, начатыми англо-американцами в октябре». Несмотря на скептицизм Харриса, «нефтяной план» Спаатса, направленный на разрушение нефтеперерабатывающих заводов, также повлиял на боеспособность немецкой армии, особенно люфтваффе. Поддерживалось более или менее только производство оружия, в основном благодаря энергии и таланту Шпеера.

В действительности решимость Харриса продолжать бомбить Рур по площадям принесла такой успех в уничтожении нефтехимических заводов, что к ноябрю ни одного из них не осталось. Разница между стратегией Королевских ВВС и Восьмой воздушной армии США была, скорее, в том, как их рекламировали, а не в результатах. В то время как американцы представляли свои операции «точными бомбардировками», действительность была совсем иной. «Грузовые станции», определенные в качестве целей, были на самом деле эвфемизмом, используемым для сокрытия того, что целью был весь прилегающий город. Преимущественно из-за плохой видимости в зимнее время более 70 процентов бомб Восьмой воздушной армии падало где придется – как и у англичан. Харрис просто не скрывал того, что бомбит города, и презирал всех, кто брюзжал по этому поводу. В чем он совершенно ошибался, так это в своих упрямых утверждениях, что войне можно положить конец одними бомбардировками.

После черных дней 1942 г. Англия так много вложила в бомбардировщики – финансов, ресурсов и человеческих жизней, чтобы создать эту дубинку, – что теперь эту машину невозможно было остановить. Она продолжала работать, хотя уже многие налеты в конце войны не имели военного смысла, не говоря уже о моральном оправдании. Для одержимого Харриса было вопросом чести не оставить до конца в целости ни одного города Германии любого размера. 27 ноября на самом краю Шварцвальда разбомбили красивейший город Фрайбург. Во время бомбардировки погибло более 3 тыс. человек и был полностью разрушен центр средневекового города. Это был крупный транспортный узел в тылу противника и, таким образом, законная цель в соответствии с директивой «Пойнтблэнк», но сократило ли это войну хоть на день, хоть на час, хоть на минуту – вряд ли можно быть уверенным.

Как и массированное применение артиллерии, бомбардировки выявили удивительный парадокс демократии. Из-за сильного давления внутри своих стран – прессы и общественного мнения – командующие союзными войсками должны были сводить к минимум свои потери. Поэтому они прибегали к максимальному использованию фугасов, которые неизбежно приводили к большему числу жертв среди мирного населения. Многие немцы взывали к небесам об отмщении. Фау-1 не поставили Англию на колени, не похоже было, что и Фау-2 изменят ход войны, и тогда распространились слухи о Фау-3. «Молитвы за нашего фюрера и народ – тоже оружие, – писала одна женщина. – Всевышний не оставит фюрера».

8 ноября генерал Паттон, отказавшийся ждать улучшения погоды, начал в Сааре наступление силами Третьей армии без поддержки с воздуха. «В 05.15 меня разбудила артподготовка, – записал он в своем дневнике в тот день. – Стрельба более чем из 400 орудий звучала, как громкое хлопанье дверьми в пустом доме». Его ХХ корпус начал главное наступление на город-крепость Мец. Небо расчистилось, и в бой вступили истребители-бомбардировщики, но проливной дождь поднял воду в реке Мозель до небывалого уровня. Паттон рассказывал Брэдли, что у одной саперной роты ушло два дня разочарований и тяжелой работы, чтобы навести понтонный мост через бурную реку. Одна из первых машин, пересекавших реку, – самоходное противотанковое орудие, наехала на трос, порвав его. Мост распался, и его унесло течением. «И вся чертова рота сидела в грязи, – рассказывал Паттон, – и ревела, как малыши».

Погода была такой же плохой и дальше к северу, где находились Первая и Девятая армии. Самолеты Девятой воздушной армии генерал-майора Элвуда Кесады нанесли удары по мостам через Рейн, чтобы не дать подойти немецким подкреплениям. 5 ноября один пилот истребителя очень удивился тому, как взорвался весь мост и рухнул в Рейн, когда он нечаянно попал во взрывчатку, заложенную немецкими саперами, чтобы взорвать мост в случае приближения союзных войск.

Погода с постоянными дождями стояла в течение тринадцати дней подряд. 14 ноября Брэдли проехал на джипе через Арденны, которые только что усыпал первый легкий снежок. Он направился в штаб Первой армии на бельгийский курорт Спа, где располагался Генеральный штаб немецкой армии во время Первой мировой войны. Теперь штаб Ходжеса заседал за раскладным столом в казино, под огромными люстрами, в то время как самолеты-снаряды Фау-1 и ракеты Фау-2 рассекали небо по направлению к Лондону и Антверпену.

Рано утром 16 ноября метеосводка обещала хорошую погоду, как раз после того как Ходжес решил в любом случае наступать. На рассвете, впервые за последние несколько недель, взошло солнце. Все смотрели в небо с сомнением. Вскоре после полудня над головой появились «крепости» и «либерейторы» американской Восьмой воздушной армии и «ланкастеры» английской бомбардировочной авиации, для того чтобы проложить союзным войскам путь через «Западный вал». Брэдли нервничал после катастрофы, которая произошла в самом начале операции «Кобра», и принял все меры предосторожности, чтобы американские бомбардировщики не разбомбили свои войска, готовящиеся к наступлению. И хотя в этот раз обошлось без жертв от собственной авиации, продвигающаяся вперед пехота и бронетехника вскоре наткнулись на немецкие «сады дьявола» и по всему фронту, и в глубину.