Энтони Бивор - Вторая мировая война

Как только немецкое окружение Бастони было, наконец, прорвано 27 декабря 1944 г., от Монтгомери потребовали начать контрнаступление к 3 января. Но фельдмаршал был по-прежнему одержим проблемой, кто кому подчиняется. Брук не зря волновался, потому что Монти начал опять поучать Эйзенхауэра тем же тоном, каким поучал Брэдли. «Мне кажется, – писал Брук в своем дневнике, – будто Монти, с присущей ему бестактностью, все время упрекает Айка в том, что не слушали его, Монти, советов! Слишком много “а я вас предупреждал”, что не позволяет создать столь необходимые дружественные отношения между ними». И снова Эйзенхауэр повел себя с ним недостаточно жестко, и это подтолкнуло Монтгомери в продолжение разговора написать ему отвратительное письмо, которое формулировало стратегию. Он настаивал, чтобы ему отдали 12-ю группу армий Брэдли.

Генерала Маршалла также раздражало то, что английская пресса поддерживает вечные амбиции Монтгомери, фактически призывая того к независимому командованию. Поэтому он написал Эйзенхауэру письмо, призывая его не делать никаких уступок. Это письмо и письмо Монтгомери побудили Эйзенхауэра составить радиограмму в Комитет начальников штабов, в которой говорилось, что если Монтгомери не будет заменен – лучше всего, Александером, – то Эйзенхауэр подаст в отставку. Начальник штаба Монтгомери Гинганд узнал об этом ультиматуме. Он уговорил Эйзенхауэра подождать сутки и отправился прямо к Монтгомери с уже готовым проектом извинений, в которых Монтгомери должен был просить Эйзенхауэра уничтожить предыдущее письмо. Монтгомери поставили на место, но только на время.

Использование Эйзенхауэром Третьей армии Паттона создало целый ряд побочных эффектов на юге. Деверс должен был занять оборону на том участке фронта, где прежде стояли войска Паттона, а это означало переброску войск с юга и то, что необходимо оставить Страсбург, чтобы выровнять линию фронта. Де Голль, с которым не посоветовались, узнав об этом, стал резко возражать. Намерение оставить Страсбург всего через месяц после освобождения угрожало стабильности его правительства. Политический подтекст оказался куда более значимым, чем думал Эйзенхауэр.

По настоянию Черчилля, 3 января в штабе Эйзенхауэра в Версале состоялось совещание с участием де Голля, Черчилля и Брука. В конце концов Эйзенхауэр уступил и согласился, что нужно удерживать Страсбург, и де Голль так воодушевился, что немедленно составил проект коммюнике. Управляющий его кабинетом Гастон Палевски доставил письмо в британское посольство, чтобы сначала показать его послу – Даффу Куперу. Тщеславное заявление «звучало так, будто это де Голль созвал военных на совещание, на котором было разрешено присутствовать премьер-министру и Эйзенхауэру». Дафф Купер убедил Палевского сбавить тон.

Кольцо окружения вокруг Бастони было прорвано, и американские войска стали получать достаточное снабжение по воздуху, но когда немцы поняли, что не смогут дойти даже до реки Маас, то сосредоточили все усилия на штурме города. Гитлер между тем решил начать следующее наступление в Эльзасе, под кодовым наименованием «Северный ветер». Это был лишь отвлекающий маневр, который не имел особого успеха.

Контрнаступление Монтгомери началось 3 января. Сражение было жестоким, мешал сильный снег, но в исходе никто не сомневался. Четыре дня спустя, подавленное эго Монтгомери вновь вышло из-под контроля, когда он проводил пресс-конференцию. Черчилль дал «добро» на его выступление, так как Монтгомери обещал, что оно укрепит единство союзников. Но выступление имело совершенно противоположный эффект. Монтгомери, отдавая должное боевым качествам американских солдат и делая упор на свою верность Эйзенхауэру, дал понять, что руководил сражением практически единолично, а вклад англичан был решающим. Черчилль и Брук были в ужасе и немедленно «осудили негативные последствия интервью Монти». Черчилль выступил в парламенте, делая упор на то, что это было американское сражение, а вклад англичан был минимальным. Но отношения союзников уже были испорчены.

Англо-американский альянс также страдал в этот период из-за событий в юго-восточной Европе и решимости Черчилля «уберечь» Грецию от коммунистического правления. Крушение власти немцев в этом регионе, ускоренное продвижением Красной Армии в Румынию и Венгрию в октябре, вывело гражданскую войну в стране в открытую фазу. Греция была еще одним примером того, как Вторая мировая война перерастает в латентную Третью мировую войну.

Тяготы оккупации, наряду с голодом и экономической разрухой, привели к заметному полевению населения, которое было социально консервативным до войны. Произошел инстинктивный сдвиг влево, зачастую без четких идеологических предпочтений, который способствовал широкой поддержке движения ЭАМ-ЭЛАС. И хотя ведущей силой в движении были коммунисты, ЭАМ был полон политических противоречий, отражающих множество различных точек зрения, особенно касающихся вопросов свободы и построения социализма. Земельная реформа и эмансипация женщин были двумя другими вопросами, которые жарко обсуждались в обществе. Единственной общей основой для соглашения было то, что традиционная политическая система, в особенности монархия, не в состоянии решить те проблемы, с которыми столкнулась Греция. Даже лидеры компартии были расколоты и не уверены в том, идти ли к власти демократическим путем или взять ее силой оружия.

За несколько месяцев до «неудобных» договоренностей Черчилля, Сталин послал в Грецию военную миссию. Ей дали поручение предупредить Компартию Греции «принять геополитические реалии и начать сотрудничать с англичанами». Даже одного этого факта достаточно, чтобы объяснить, почему Сталин должен был прятать усмешку, когда рассматривал «процентное соглашение» Черчилля в Кремле.

Несмотря на предупреждение Сталина, антианглийские настроения в ЭАМ-ЭЛАС были невероятно сильны из-за поддержки Черчиллем короля Георга II, который намеревался вернуться в Грецию после ухода немцев. Английские офицеры Управления стратегических операций в начале года смогли организовать переговоры и положить конец борьбе между ЭАМ-ЭЛАС и некоммунистическим Республиканским греческим национально-демократическим союзом (ЭДЕС). Затем, в апреле 1944 г., ЭАМ объявил «революционные выборы», пытаясь в качестве правительства добиться определенной законности. Нет необходимости говорить, что на этих выборах могли победить только кандидаты от ЭАМ. Георгиос Папандреу отверг предложения ЭАМ-ЭЛАС стать главным кандидатом, так как не хотел быть фиговым листком, прикрывающим движение, которым исподволь манипулировали коммунисты. Вместо этого он стал главой греческого правительства в изгнании в Каире. Однако других политиков левого центра убедили принять участие в выборах.