Владимир Райцес - Процесс Жанны д'Арк

Исследователи процесса Жанны д’Арк неоднократно пытались реконструировать подлинную формулу отречения. В последнее время утвердилось мнение, что эта формула содержится во французской рукописи протокола (так называемая Орлеанская рукопись). Прежде эту рукопись считали сокращенным переводом с официального латинского протокола, который в свою очередь представлял собой перевод с не дошедшего до нас первоначального французского текста. Новейшие же исследования доказали, что Орлеанская рукопись восходит непосредственно к первоисточнику. Содержащаяся в ней формула отречения действительно отличается от той, которая помещена в официальном латинском протоколе. Она намного короче формулы официального протокола и - что важнее всего - лишена тех откровенных политических инвектив, которыми извбилует формула официального протокола. Судя по ней, Жанна отрекалась от «голосов» и видений и обещала снять мужской костюм.

Вполне возможно, что и формула Орлеанской рукописи также не является адекватным воспроизведением текста той грамоты, которую подписала Жанна, ибо текст формулы никак не укладывается в те 6-8 строк, о которых так настойчиво и единодушно говорили очевидцы сцены отречения. Но как бы там ни было, ясно одно: формула официального протокола представляет собой подделку, цель которой заключается в том, чтобы распространить задним числом отречение Жанны на всю ее предыдущую деятельность. Вероятнее всего, на кладбище аббатства Сент-Уэн Жанна не отреклась от своего прошлого. Она лишь согласилась подчиниться впредь предписаниям церковного суда.

Политическая цель процесса была достигнута. Английское правительство могло оповестить весь христианский мир, что колдунья и еретичка, замышлявшая сокрушить с помощью дьявола поставленную богом власть, всенародно покаялась в своих преступлениях.

Но вырвав у девушки слова покаяния, организаторы процесса вовсе не полагали дело законченным. Оно было сделано лишь наполовину, ибо за отречением Жанны должна была последовать ее казнь.

«Святая инквизиция» располагала простым средством для того, чтобы пересмотреть первоначальный приговор и казнить Жанну на безупречно «законном» основании. Нужно было лишь доказать, что после отречения она совершила «рецидив ереси»: человек, вторично впавший в ересь,, подлежал немедленной казни. А что Жанна, приговоренная к пожизненному тюремному заключению, рано или поздно совершит нечто такое, что можно будет расценить как «рецидив ереси», - в этом судьи, хорошо знавшие характер своей жертвы, нисколько не сомневались. «Не тревожьтесь, сэр. Мы ее снова поймаем», - сказал Кошон графу Уорвику, когда после окончания церемонии на кладбище Сент-Уэн тот встревожился, что Жанне удалось избежать казни. «Милосердный приговор» был в глазах самих судей лишь временной отсрочкой казни, и единственное, что их заботило, - чтобы эта отсрочка не затянулась. Торопили англичане, да и сами прелаты хотели поскорее покончить с этим затянувшимся делом, так как многие из них спешили на Базельский церковный собор. Ход событий нужно было решительно ускорить.

Перед отречением Жанне обещали, что, если она покается, ее переведут в женское отделение архиепископской тюрьмы и снимут кандалы. Но вместо этого по приказу Кошона ее снова доставили в старую камеру Буврейского замка. Там она переоделась в женское платье, и ей обрили голову. Кандалы не сняли и английскую стражу не убрали.

Прошло два дня. В воскресенье 27 мая по городу распространился слух, что осужденная вновь надела мужской костюм. На следующий день Кошон, Леметр и семь асессоров направились в Буврей, чтобы выяснить, так ли это. Оказалось, что так. Жанна встретила судей одетая в свой старый костюм.

У нее спросили, кто принудил ее сделать это. «Никто, - ответила Жанна. - Я сделала это по своей доброй воле и без всякого принуждения». Тогда ее спросили о причинах. В ответ Жанна повторила то, что не раз говорила раньше: «Находясь среди мужчин, приличнее носить мужской костюм, нежели женское платье». И затем сказала, что она надела мужской костюм потому, что судьи не выполнили своих обещаний.

«Спрошенная, слышала ли она после четверга свои голоса, отвечала, что да. Спрошенная, что они ей сказали, отвечала, что господь передал через святых Катерину и Маргариту, что он скорбит о предательстве, которое она совершила, согласившись отречься, чтобы спасти свою жизнь, и что она проклинает себя за это» (Т, I, 397). Потом она сказала, что отреклась из-за страха перед костром (de paour du feu elle a dit ce quelle a dit).

Вечером в доме епископа собрались секретари трибунала. Они обработали записи утреннего допроса, выправили, не слишком исказив смысл, кое-какие фразы и, переписав весь текст набело, скрепили его своими подписями. Так появился протокол последнего допроса Жанны - трагический документ, в котором сама Жанна рассказывает обо всем, что она пережила после отречения: об отчаянии, котopoe охватило ее, когда она поняла, что ее обманули, о презрении к самой себе из-за того, что она испугалась смерти, о том, как она проклинала себя за предательство, - она сама произнесла это слово, -и о победе, которую она одержала, - о самой, пожалуй, трудной из всех ее побед, потому что это была победа над страхом смерти.

На полях протокола, против того места, где говорилось, что Жанна проклинает себя за отречение, кто-то из судей сделал пометку: responsio mortifera - «ответ, ведущий к смерти». Судя по этой пометке, трибунал усмотрел в словах Жанны свидетельство «рецидива ереси». Но вовсе не эти слова решили участь подсудимой. Судьба Жанны была окончательно предрешена в тот самый момент, когда она снова надела мужскую одежду. Именно тогда она вторично впала в ересь, т. е. совершила преступление, которое неминуемо влекло за собой смерть на костре.

Как это произошло? Вопрос этот может показаться на первый взгляд совершенно излишним. Разве сама Жанна не ответила на него? Разве она не заявила, что надела мужской костюм добровольно, и не объяснила, почему она это сделала? К чему же искать загадки там, где их нет? История Жанны д’Арк и без того изобилует неясностями.

Все это так. И тем не менее с тех пор, как были опубликованы материалы руанского процесса (а с того времени прошло более ста лет), историки - и не любители эффектных сенсаций, а вдумчивые и осторожные исследователи - вновь и вновь спрашивают себя: как это произошло? Спрашивают потому, что обстоятельства, при которых Жанна вновь надела мужской костюм, являются в действительности неясными и загадочными.

Во время процесса реабилитации некоторые свидетели, допрошенные следственной комиссией, выдвинули версию, согласно которой английские стражники насильно заставили Жанну надеть мужской костюм. Особенно подробно и даже красочно рассказал об этом судебный исполнитель Жан Массье: