Иван Черников - Гибель империи казаков: поражение непобежденных

Голубов открыто ругал Совдеп, не признавал ростовской власти, освобождал офицеров из-под ареста и звал их в свои части, намекая на близкую расправу с «бандами красных».

Через неделю красные двинулись дальше, ненавидя «революционных» казаков и их командира. Так же думали и в исполкоме Ростова. Для того чтобы его не подозревали в измене, Голубов организовал набег на Сальские степи. Объявили поход и погрузку в вагоны. Но никто не желал углублять революцию и гоняться по степям за своими же казаками-партизанами. Зрела мысль, что «чужую рвань» скоро придется вырубать шашками. Казаки неохотно собрались на вокзале и не спешили размещаться по вагонам. Погрузку отменили. Голубов отправился в станицу Великокняжескую с небольшим штабом, в надежде на помощь иногородних. И он не ошибся, толпы русских доносчиков помогли ему разыскать и пленить Богаевского.

Голубов арестовал Богаевского в доме гелюна (священника калмыков) станицы Денисовской и поместил его на гауптвахту в Новочеркасске. Но торжества не чувствовалось в его докладе на собрании гарнизона, не радовались его «успехам» и казаки. Рознь с Ростовом росла и ширилась. Казакам уже надоели пришельцы с их заманчивыми лозунгами и отталкивающими действиями.

Комиссар Ларин донес обо всем в Ростов. Казаки и их командир потеряли даже видимость революционности. На требование выдать пленника Голубов отмалчивался. Потребовали его самого для доклада, он не поехал. И тогда, утром 27 марта, по улицам Новочеркасска загремели броневики карателей. Казачий «революционный» отряд разбежался. Голубов 29 марта появился в станице Заплавской. Ему разрешили выступить с речью в правлении. Он начал с призыва к восстанию против красных, но донцы потребовали оправданий в смерти партизана Чернецова, атамана Назарова и всех расстрелянных по его вине казаков. Голубова слушали 4 часа, и, когда уже хотели простить своему заблудшему сыну его вины, студент Пухляков тремя выстрелами из револьвера прервал жизнь неистового политикана. Уже мертвому посылали люди ему проклятия и благодарили его убийцу.

Голубов не нашел сочувствия ни у русских, ни у казаков. Память о нем сохранилась только как об Иуде-предателе.

Красные внимательно следили за настроением в станицах. Иногородние усердно предлагали ленинцам расправиться с казаками и в зародыше подавить всякое выступление против новой власти. Эту ретивость начальство поощряло, уравняв их в правах с казаками и передавая отбираемое оружие. Донцы видели, что симпатии Советов на стороне иногородних, это кололо их самолюбие и побуждало искать выход из создавшегося положения.

Москве не удалось создать армию казаков. Хоперский округ из 200 000 населения выставил лишь 2000 бойцов, которые тут же стали «самостийниками». Мужики Нижнего Дона восстали против казаков. В ответ станицы Бессергеневская, Мелеховская, Семикаракорская, Есауловская, Нагаевская, Кагальницкая и другие выселяли иногородних.

Советы пытались найти поддержку у казаков на севере, не имевших таких конфликтов с мужиками как «низовцы». Здесь работала мобилизационная комиссия Подтелкова, но её перехватили восставшие донцы и расстреляли, а Подтелкова и его соратника Кривошлыкова — повесили.

Кроме красных на Дону бесчинствовали отряды анархистов Украины. Среди них выделялась банда Маруси, собиравшая контрибуцию с буржуев Ростова под лозунгом «Срывай замки!». Конфискованное свозили в Новочеркасск, ставший городом анархистов. Комиссару С. Орджоникидзе анархисты прислали открытку, любезно напомнив, что «дух разрушающий есть дух созидающий». Анархист Петренко угнал стоявший в Батайске эшелон с золотом стоимостью в сотни тысяч рублей.

Произвол привел горожан в отчаяние. Перед сдачей Ростова немцам анархисты стали уничтожать «капитал». Акции, облигации и другие ценные бумаги свалили на одной из площадей города в большую кучу и торжественно сожгли. Нестор Махно в своих мемуарах называл картину отступления войск революции «поистине кошмарной», грабежи росли необыкновенно быстро «и в чудовищном масштабе».

Но в апреле 1918 г. немцы подошли к Новочеркасску. Казаки восстали, покатилась волна народного сопротивления, проявив чудеса героизма. Атаман Краснов вспоминал, что примерно у трети не было сапог, но сражались босиком. Офицеры командовали рядовыми как братьями. Жили в одной хате, ели из одного котла, шли впереди в цепях, а не отсиживались в тылу. 14 апреля казаки войскового старшины М. А. Фетисова (1880–1932) ворвались в Новочеркасск и, хотя через 3 дня их оттуда выбили красные, создали группу повстанцев. Тогда же на севере Дона, в станицах Кривянской, Заплавской, Суворовской, Есауловской, Баклановской, Ермаковской и др. восстали донцы полковника Растегаева.

Взяв Новочеркасск, казаки учредили совет обороны, переформировав его позже во временное правительство Дона.

На Кубани красные продержались дольше. III Чрезвычайный съезд Советов Кубани и Черноморья в Екатеринодаре, 30 мая 1918 г., объединил Кубанскую и Черноморскую Советские Республики в Кубано-Черноморскую Советскую Республику.

С Кубани вывозили продовольствие в Москву. Принудительные реквизиции вызвали вооруженные восстания весной 1918 г.

В июне 1918 г., при решении вопроса о потоплении Черноморского флота, руководство Кубано-Черноморской Республики высказывалось за ее отделение от России, надеясь объявить флот своей собственностью. На что не согласились ЦИК и СНК РСФСР.

Генерал Краснов, прибыв на Дон в январе 1918 г., проживал в станице Константиновской.

Нейтралитет окончился. Партизаны генерала П. X. Попова вернулись из степей на берега Дона, и 6 мая части полковника С. В. Денисова (1882–1957) заняли Новочеркасск. Уже 10 мая там собрался круг спасения Дона.

Круг обязался по освобождении Дона созвать Большой круг Войска и съезд иногородних. Краснова 16 мая просили прибыть на круг, казаки выслушали его содержательную и яркую речь, провозгласили его атаманом суверенной республики со старинным названием Всевеликое Войско Донское. Остались недовольными только русофилы, снятые с руководящих постов.

Под сокрушительными ударами станичников полчища красных покинули Землю Казачьего Присуда. Командующий армией Дона генерал Денисов и начальник штаба полковник Поляков создавали полки Молодой армии.

Войска Германии заняли Украину, но Краснов сохранил границы Дона. Атаман, веря в немецкий гений и военное счастье, поставляя продукты питания в Германию, получал взамен военное снаряжение, часть которого передавал Добровольческой армии. Деникин помощь принимал, но тайно осуждал атамана за защиту интересов казаков.