Анатолий Абрашкин - Русский Дьявол

Для осуществления внутри- и внешнеполитических авантюр в 1929–1932 гг. были выбраны апробированные методы первых лет Советской власти. Сталинское правительство попыталось скопировать советскую внешнюю политику во время капиталистического кризиса 1920–1921 гг. В этот период по указанию правительства «Внешторг» распорядился о вывозе за границу русского зерна в количестве до 500 млн пудов, или 8,2 млн тонн (Шипунов Ф. Великая замятия. Наш современник, 1989, № 12). Продано оно было, надо полагать, по заниженным ценам, так что в результате нарушилась сложившаяся система цен в межгосударственной торговле. Вместо подготовки нового похода стран Антанты европейские правительства вступили в переговоры с Россией (Генуэзская конференция — апрель 1922 г.), дипломатической победой стал Рапалльский договор между РСФСР и Германией. Параллель с политикой времени коллективизации станет очевидной, если вспомнить о жутком голоде, последовавшем в обоих случаях после вывоза зерна из страны, и установлении дипломатических отношений с США в последний кризисный 1933 год.

Однако между двумя отрезками внешнеполитической истории есть и существенная разница. В 1920 г.

Россия находилась в политической изоляции, изнемогая от гражданских боев и разгула интервентов. Экономически страна истощалась лесной и золотой блокадой. Идея ответить на иностранные вторжения демпингом цен на внешнем рынке дала и долгожданный мир, и политическое признание. Совсем другая ситуация предшествовала сплошной коллективизации. 3 октября 1929 г. был подписан протокол о возобновлении дипломатических отношений между СССР и Англией, а в апреле следующего года — временное торговое соглашение. Кризис 1929–1933 гг. был глубже и разрушительнее предыдущего, установившиеся экономические связи между странами рвались как никогда быстро. Централизованная экономика СССР могла эффективно использовать противоречия капиталистических государств. Восстановленное к 1928 г. сельское хозяйство могло при разумной политике не только привольно питать страну, но и сравнительно безболезненно дать средства на индустриализацию. Реальные действия правительства выглядят, таким образом, преступной авантюрой.

Есть одна хорошо проверенная временем примета: если российского лидера хвалят на Западе, то это верный знак, что ничего хорошего для своих соотечественников он не делает. Так вот, в 1929–1933 гг. необычайно вырос международный авторитет Сталина. Беседу со Сталиным 13 декабря 1931 г. немецкий писатель Эмиль Людвиг начал с вопроса: «… допускаете ли Вы параллель между собой и Петром Великим? Считаете ли Вы себя продолжателем дела Петра Великого?» Писатель как бы подсказывал Сталину, с кого ему следует брать пример. Но в это время Сталина справедливее было бы сравнивать с библейским Иосифом, предсказавшим 7 нэповских лет изобилия и 7 последующих годов голода, в течение которых он дочиста обобрал коренной народ.

Будущие историки в деталях разберут закулисные игры банкиров и политиков, парализовавшие мировую экономику, и роль России в них. Но некоторые очевидные положения, открывающиеся при беспристрастном вдумчивом анализе, можно сформулировать уже сейчас. В конце 1929 года Сталин узнал о заговоре ряда международных финансовых воротил с целью отстранения от власти президента Гувера и установления контроля над ведущими американскими банками и страной в целом. Для осуществления этой цели ими был разработан подробный план дестабилизации экономической обстановки в мире за счет спекуляций на нью-йоркской бирже. К Сталину эта информация поступила скорей всего от сторонников Троцкого, который имел обширные связи с крупнейшими банкирами и мог быть в курсе готовящейся акции. Сталин, убедившись в правдивости сообщенных ему сведений, решил воспользоваться ситуацией, инициировав на волне финансового кризиса одну или даже несколько социалистических революций. В целом расчет был вроде бы верный. Сталин, с одной стороны, провоцировал восстание масс, а с другой — надеялся, что во время кризиса упадут цены на продукцию машиностроения и задача индустриализации будет в значительной степени облегчена. Но никаких революций не случилось, и в довершение этого не оправдался расчет на снижение цен на промышленное оборудование и тракторы. В итоге Сталин попал в капкан, расставленный им самим. Он и топил американскую экономику, и одновременно же выручал ее. А расплачивались за все это головотяпство советские люди.

Крупные монополисты восхищенно (!) отзывались о Советском государстве. «Непризнанная политически Россия пришла на помощь американской экономике, находящейся в кризисе», — писал 15 февраля 1930 г. журнал «Бизнес Уик». Только в 1931 г. американские фирмы продали Советскому Союзу около 40 % всего промышленного оборудования, предназначенного на экспорт; на долю СССР пришлось 77,3 % всего экспорта американских тракторов и 57,3 % всех металлообрабатывающих станков, проданных фирмами Соединенных Штатов зарубежным покупателям (Жуков ЮЛ. Дорога длиною в семьдесят лет. М.: Политиздат, 1988). В следующем, 1932 г. американские поставки еще более увеличились и были максимальными за все 30-е годы (Яковлев Н. Н. Указ. соч.).

Завязывая отношения с американскими промышленниками, советская сторона приобретала влиятельных (правда, временных) союзников. Условия торговли с СССР были настолько выгодны для американских корпораций, что руководители «Дженерал моторе», «Дюпон де Немур», «Стандарт Ойл Компани», «Генри Форд» и других монополий боролись за политическое признание СССР (Яковлев Н. Н. Указ. соч.). Советское руководство, в свою очередь (с огромным ущербом для страны), подыгрывало интересам промышленных корпораций: первые торговые соглашения были заключены уже в начале кризиса, так что цены на продукцию корпораций не успели упасть; да и нужны ли были крестьянам ВСЕ 77,3 % экспорта американских тракторов?

Вольно или невольно (это отдельная тема) правительство Сталина в 1929–1933 годы осуществляло перекачку богатств страны Крестьянин в карманы американских банкиров. Решившись спонтанно поддержать курс на мировую революцию, Сталин совершил роковую ошибку. Благо он прекрасно понял это…

Репрессии второй половины тридцатых годов на первый взгляд не имеют никакой логической подоплеки. Все вроде бы в коммунистическом терроре находит объяснение: и месть дворянам, и расстрелы офицеров, священников, истребление казаков и жертвоприношение крестьян (непролетариев!). Но за что пустили в расход верных ленинцев, героев революционного лихолетья?

Обычно внимание исследователей сосредотачивается на конкретных эпизодах борьбы за власть, заговоре оппозиции, сведении личных счетов и т. д. Исключением на этом фоне является книга доктора исторических наук, ведущего научного сотрудника Института российской истории Российской академии наук Ю. Н. Жукова «Иной Сталин». Оставаясь на строго документальной почве, автор доказывает, что начиная с 1934 года Сталин последовательно старался удалить от власти слой партократии, который продолжал жить иллюзиями мировой революции, и дилетантов, не способных к управлению народным хозяйством. Неудачная попытка активизировать революционные процессы в капиталистическом обществе вполне отрезвила его, и теперь он мечтал вернуть страну к спокойной жизни и проводить внешнюю и внутреннюю политику, сообразуясь лишь с национальными интересами России. В 1934–1937 г. Сталин выступил как прорусский правитель! И не случайно, что среди арестованных в эти годы огромную долю составили организаторы массовых репрессий и «красного террора».