Дмитрий Харитонович - История Крестовых походов

Непростыми являлись и отношения между Западом и Востоком на уровне государств. С тех пор как Карл Великий в 800 г. короновался короной Римской империи, византийские василевсы (так по-гречески там именовали императоров Нового Рима) отказывались признать этот титул за каким-то варваром. В крайнем случае его и его преемников соглашались именовать императорами франков, но не Рима же!

Еще одно яблоко раздора находилось в Южной Италии. Там были и местные лангобардские княжества, и владения Византии, сохранившиеся после вторжения германского племени лангобардов в VI в., и земли, захваченные арабами (они завоевали Сицилию в 831–888 гг.). Но с 1039 г. в Южную Италию стали проникать, сначала как наемники лангобардских правителей, призванные защищать своих хозяев от морских набегов арабов с Сицилии и из Туниса, выходцы из Нормандии. Они быстро освоились на новых местах, захватили власть в ряде княжеств, а также владения не только арабов, но и Византии. Эти, как их назвали позднейшие историки, «италийские, или южноиталийские, норманны» [4] Надо сказать, что это привычное название неточно, ибо скандинавы-норманны, то есть «люди Севера», завладевшие в 911 г. Северо-Западной Францией и давшие ей свое имя — Нормандия, — давно уже растворились среди местных французов. создали целый ряд феодальных владений, которые со временем объединятся. В 1046 г. вместе с одиннадцатью своими братьями в Италию прибыл выходец из мелкого нормандского дворянского рода Отвилей Роберт (на французский лад — Робер), прозванный Гвискар (на старофранцузском — Хитрец). В 1059 г. он в обход законного наследника избран своими соратниками графом Апулии и в том же году объявил себя герцогом принадлежавшей до того ромеям Калабрии, что было подтверждено Папой Николаем II. К 1071 г. Гвискар вообще завладел всеми византийскими землями на юге Апеннинского полуострова. Его потомки стали приглядываться и к землям Империи на Балканах.

Все эти распри, религиозные и политические, конечно, вызывали нелюбовь Востока к Западу. А люди Запада в ответ стремились обвинить восточных христиан в коварстве, двуличии и ереси (должен ведь захватчик оправдаться как-то в собственных глазах). Но все же нелюбовь и недоверие еще не переросли в ненависть, тем более что старые противники из христиан казались куда менее опасными, нежели новые враги из мусульман. К тому же эти вторгшиеся дикие турки, сделали, как считалось, невыносимой жизнь восточных христиан.

Что же происходило на Среднем и Ближнем Востоке в XI в.?

Начало турецких (правильнее, с позиций современной терминологии, было бы сказать — тюркских, ибо турки — народ, ныне живущий в Турецкой Республике, но так уж принято) завоеваний окрашено в хрониках времен крестовых походов в совершенно легендарные тона. Вот что пишет об этом один из самых ярких летописцев той эпохи Гийом Тирский, автор созданной в 1169–1184 гг. «Истории деяний, совершенных в заморских странах»: «Народ турков, или туркоманов — у них одно происхождение, — вышел первоначально из северных стран, был вполне варварским и не имел постоянного жилища. Кочуя и переходя с места на место, смотря по удобству пастбищ, они не имели ни городов, ни селений, никакой другой оседлости». Далее Гийом повествует о том, как народ этот прибыл в Персию (вот откуда «персидское племя турок» в речи Папы) и остановился там, платя большие налоги и подвергаясь притеснениям со стороны тамошних властей. В конечном итоге турки покинули негостеприимные пределы владений короля Персии и, переходя реку, служившую границей между Персией и Месопотамией, «в первый раз получили возможность убедиться в своей многочисленности, чего они не могли знать прежде, так как они жили всегда рассеянно и не имели понятия ни о своем числе, ни о своем могуществе. Они сами удивились, каким образом такой многочисленный народ мог переносить притеснения со стороны какого-либо владетеля и подчиняться таким требованиям и налогам, столь обременительным. В первый раз турки удостоверились, что они не уступают персам и никому другому ни в численности, ни в силе и что для подчинения соседей оружием им недостает только правителя, какого имеют другие народы. Выразив желание избрать себе короля по общему согласию, они сделали перепись всему своему многочисленному народу и нашли в его среде сто семейств, отличавшихся своей знаменитостью перед прочими; было приказано каждому такому семейству представить стрелу, и по их числу образовался пук из ста стрел. Накрыв пук, призвали невинного ребенка и приказали ему, подсунув руку под полотно, вытащить одну стрелу; предварительно же они условились, что король будет избран из того семейства, которому будет принадлежать извлеченная стрела. Ребенок вытащил стрелу семейства Сельджуков (в оригинале — Selduci, но правильнее именно так, и именно так и пишут. — Д. Х. ). Тогда всем было объявлено на основании прежде заключенного условия, что из этого колена будет избран князь. Затем они постановили, что из того же семейства должны быть избраны сто человек, которые отличаются между своими родичами возрастом, характером и доблестью; каждый избранный представил стрелу со своим именем; снова образовался пук стрел, который был покрыт самым тщательным образом; ребенок — тот же самый, а может быть, и другой, но также невинный — получил приказание вытащить наудачу стрелу, и та, которую он извлек, имела на себе надпись: „Сельджук“. Был тот Сельджук муж весьма знатный, благородный и славный в своем колене, возрастом стар, но силами цветущий; он был весьма опытен в военном деле и при своей красивой наружности имел величественный вид могущественного государя. Турки с общего согласия поставили его во главе и возвели на королевский престол, оказав все подобающие его сану почести; для утверждения же его власти они, заключив с ним общий договор, сверх того лично дали ему клятву в повиновении. Он же, воспользовавшись немедленно врученной ему властью, разослал во все стороны глашатаев с приказом перейти реку обратно с тем, чтобы все войско захватило Персию, только что оставленную, и овладело окрестными странами из опасения, чтобы его народ не был снова принужден блуждать по отдаленным странам и нести на себе тяжкое иго иноплеменников. В несколько лет завоевали они не только Персию, но и все другие восточные государства, подчинив арабов и прочие народы, принадлежавшие Восточной империи. Таким образом, презренный и ничтожный народ быстро достиг такого могущества, что господствовал надо всем Востоком… Чтобы сделать различие в имени людей того племени, которое, избрав короля, снискало себе великую славу, и тех, которые, не изменяя прежнего образа жизни, оставались в своей первоначальной дикости, первые назывались турками, а последние сохранили древнее название туркоманов. Турки, подчинив себе весь Восток, вторглись в могущественный Египет; они спустились в Сирию и овладели Иерусалимом вместе с некоторыми приморскими городами; и верные (то есть христиане. — Д. Х. ), находившиеся там, были подчинены игу, несравненно более суровому, и претерпели более жестокие притеснения, нежели какие испытывали до тех пор».