Константин Богданов - Викинги и Русь. Завоеватели или союзники?

По обычаю, Эймунд отрезал голову поверженного врага как прямое доказательство своей победы и поскакал с этим страшным трофеем в резиденцию конунга Ярицлейва.

Было раннее утро, и конунг Ярицлейв уже встал с постели. По-видимому, он был сильно удивлен, когда ему доложили о прибытии Эймунда. Ярицлейв не ожидал, что предводитель варягов так скоро справится со своим заданием. Но так или иначе, Ярицлейв его принял. Эймунд рассказал Ярицлейву о том, что случилось прошлой ночью, и в подтверждение своих слов продемонстрировал конунгу отрезанную голову его брата. «Теперь посмотрите на голову, господин, — узнаете ли ее?» — поинтересовался Эймунд. Конунг покраснел, увидев голову своего брата. «Это мы, норманны, сделали это смелое дело, господин…» — заявил Эймунд, несомненно, испытывавший гордость за свою победу. «Вы поспешно решили и сделали это дело, близкое нам», — услышал он от Ярицлейва вместо похвалы.

Очевидно, этот эпизод — дань определенной литературной традиции. Нечто подобное мы встречаем в «Саге о Харальде Суровом». Один из главных героев этой саги, Хакон, также приносит датскому конунгу Свейну голову грабителя и убийцы Свейна Асмунда и также спрашивает у него, узнает ли он эту голову. В ответ конунг густо краснеет. Хотя накануне он, подобно Ярицлейву, дал такой же уклончивый ответ относительно убийства своего врага. Затем он столь же неопределенно реагирует на известие о свершившемся убийстве. Непонятно, то ли он согласен с тем, что произошло, то ли всего лишь хорошо прячет свой гнев под маской напускной сдержанности.

Поэтому не лишено смысла предположение, что эти два эпизода — в сагах об Эймунде и Харальде Суровом — создавались по одному и тому же лекалу.

Теперь, когда варяги сделали свое дело, Ярицлейву необходимо позаботиться о том, чтобы тело Бурицлава было предано земле с соответствующими его положению почестями. Однако конунг и эту обязанность возложил на варягов. Эймунду пришлось снова отправиться на то место, где был убит Бурицлав. К тому времени, когда варяги вернулись в лагерь Бурицлава, его оставшиеся в живых слуги успели разбежаться, бросив на земле обезглавленное тело своего господина. Варяги подняли тело Бурицлава, обрядили его в парадные одежды и, приложив к нему отрезанную голову, повезли его в таком виде в Киев. Здесь тело Бурицлава было предано земле.

Какова дальнейшая судьба Эймунда? По всем законам жанра, отважный герой должен быть сполна вознагражден за свои поступки. «Прядь об Эймунде» в этом смысле не является исключением. Эймунд, раздосадованный двуличием и жадностью Ярицлейва, переходит на сторону его брата Вартислава, правившего в Полоцке.

В конечном счете Ярицлейв вынужден заключить со своим братом крайне невыгодный для себя мир, по которому Киев переходит во владение Вартислава, а Ярицлейв остается править в Новгороде. В противоположность своему брату Вартислав проявляет удивительную щедрость по отношению к Эймунду. Он делает его правителем Полоцка и прилегающей к нему области. Впрочем, в договоре с Эймундом Вартислав особо оговаривает условие, что если Эймунд умрет бездетным, то его княжество вернется обратно к братьям Вартиславу и Ярицлейву. Т. е. налицо ленное владение Полоцком со стороны Эймунда.

Таковы события тех грозных лет в изложении автора саги. Насколько они соответствуют действительности и соответствуют ли вообще? На этот вопрос стоит дать весьма краткий ответ. Думается, автор саги не ставил перед собой задачу дословно воспроизвести реальные исторические события, о которых он знал лишь понаслышке. В противном случае его увлекательное приключенческое повествование превратилось бы в скучную историческую хронику.

Человек, о котором сейчас пойдет речь, удостоился чести быть первым норвежским святым. Между тем в самом начале жизни Олава Харальдссона ничто не говорило в пользу того, что его судьба будет разительно отличаться от судеб тысяч других викингов, в эпоху раннего Средневековья бороздивших океанские и морские воды на своих быстроходных судах.

Конечно, авторы саг приложили максимальные усилия к тому, чтобы представить это дело иначе. Незаурядная личность должна проявлять свои задатки с самой ранней молодости. Еще будучи в отроческом возрасте, она должна совершить нечто из ряда вон выходящее, к примеру, возглавить викингский поход или жестоко расправиться со своим обидчиком, не соблюдая при этом никаких норм морали и права. Но все эти стандартные сообщения во множестве можно встретить в рассказах о других норвежских конунгах, и не только о них. Поэтому стоит ли придавать значение тем подчас невероятным сообщениям о деяниях Олава Харальдссона, в изобилии встречающимся в сагах, посвященных жизнеописанию этого действительно выдающегося человека? Для нас важнее факты, очищенные от примеси легенд и слухов.

Мы уже встречались с Олавом Харальдссоном в битве при Рингмере (1010 г.), решившей исход очередного вторжения данов в Англию. Но тогда этот полноватый молодой норвежец, сражавшийся в рядах викингского войска, едва ли был известен кому-то еще, кроме узкого круга своих земляков. Мало ли представителей датской и норвежской знати примкнули в тот год к Свену Вилобородому в расчете на легкую наживу?

Олав родился в 995 году. Его отцом был норвежский военачальник Харальд из Гренланда, а матерью — Аста Гудбрандсдоттир. Несмотря на свой громкий титул, Харальд Гренландец, в сущности, был полузависимым правителем, вынужденным лавировать между своими более могущественными соседями хотя бы ради того, чтобы уберечь от них свои земли. Позднее Олав стал приемным сыном еще одного конунга, правившего в Хрингерике. Это был Сигурд, носивший неблагозвучное прозвище Свинья. Что ж, прозвища даются людьми, которые не всегда справедливы к их обладателям. Сигурд просто был рачительным хозяином, стремившимся поддерживать порядок в своих владениях.

Согласно описанию Снорри Стурлусона:

«Олав сын Харальда был невысок, коренаст и силен. Волосы у него были русые, лицо широкое и румяное, кожа белая, глаза очень красивые, взгляд острый, и страшно было смотреть ему в глаза, когда он гневался. Олав владел очень многими искусствами: хорошо стрелял из лука, отлично владел копьем, хорошо плавал. Он сам был искусен во многих ремеслах и учил других. Его прозывали Олавом Толстым. Говорил он смело и красиво. Он рано стал умным и сильным, как настоящий мужчина. Все родичи и знакомые любили его. Он был упорен в играх и везде хотел быть первым, как ему и подобало по его знатности и происхождению» [69] Снорри Стурлусон. Сага об Олаве Святом. Круг земной. М., 1980. С. 168. .