Виктор Сонькин - Здесь был Рим. Современные прогулки по древнему городу

Стены центрального блока сохранились довольно хорошо, и археологи убедительно реконструировали расположение банных помещений разного предназначения. Развалины еще одного большого полукруглого зала, обращенного на юг, — это кальдарий (caldarium) , самое горячее помещение бани. По бокам от него, возможно, располагались другие горячие комнаты — что-то вроде турецкой бани. За кальдарием был тепидарий (tepidarium) — теплый зал, а дальше — центральный зал бань, наверняка ослеплявший посетителей роскошью убранства. По бокам от центрального зала посетители упражнялись в двух палестрах, тоже симметрично расположенных; и, наконец, со стороны входа были раздевалки, а между ними — большой плавательный бассейн (natatio) . Пользоваться банями каждому приходилось на свой страх и риск: древние авторы неоднократно предупреждают об опасностях злоупотребления жаром, а одно дошедшее до нас надгробие восьмилетнего мальчика сообщает, что он утонул в бассейне Терм Каракаллы.

Начиная с 1930-х годов в Термах Каракаллы проводит свой летний сезон римский оперный театр. Под звуки Верди или Пуччини развалины перестают быть просто обломками зданий и стенами из кирпича, превращаясь в величественную декорацию. В июле 1990 года здесь состоялся самый первый — и, по мнению знатоков, лучший — концерт «трех теноров» (Пласидо Доминго, Хосе Каррераса и Лучано Паваротти). В прямой трансляции его посмотрело около 800 миллионов человек, а запись концерта попала в Книгу рекордов Гиннесса как самый продаваемый диск классической музыки всех времен и народов.

Термы Диоклетиана

Термы Каракаллы обслуживали южные кварталы города, Термы Траяна — центральные, но густонаселенный север Рима долго обходился без масштабного банного комплекса. Эта проблема была решена в самом начале IV века, когда после долгой смуты в империю вернулась стабильность. Новые бани были названы в честь восстановителя порядка, императора Диоклетиана, — об этом свидетельствует посвятительная надпись, которую удалось собрать из фрагментов четырех одинаковых таблиц. То, что сохранилось от бань Траяна и Каракаллы, стоит в аскетичной древней наготе среди археологических зон. Баням Диоклетиана была уготована иная судьба: их осколки вписались в выросший вокруг них городской пейзаж. По размеру они были такие же огромные, как Термы Каракаллы, поэтому их сохранившиеся части разделяет порой большое расстояние. Архитекторы нового времени старались чтить классическую древность, на костях которой они возводили свои постройки; так, очертания площади (Пьяцца делла Репубблика), образованной фасадами зданий XIX века, повторяют форму банной экседры. Еще более радикальному преображению подверглось основное ядро купальных помещений, расположенных по стандартному плану вдоль одной оси и повернутых так, чтобы максимально использовать солнечное тепло и свет. Эти помещения — фригидарий (холодный зал) и бассейн — восьмидесятишестилетний Микеланджело превратил в церковь Санта-Мария-дельи-Анджели, которая по сей день стоит на этом месте (правда, в XVIII веке ее развернули на 90 градусов и украсили в позднебарочном вкусе). Христианизация не скрывает величия и масштаба, и пространство этой церкви наряду с Пантеоном — одно из тех мест, где римскую архитектуру можно наблюдать почти в первозданном величии. Другие останки бань разбросаны по всему кварталу. По сторонам от Пьяцца делла Репубблика стоят две хорошо сохранившиеся ротонды; в одной из них — церковь Сан-Бернардо-алле-Терме, в другой сейчас размещается ресторан. Между Виа Чернайа и Виа Париджи — восьмиугольный зал с бетонным куполом. Раньше там был планетарий, сейчас — филиал Национального Римского музея, и это тоже часть бань. Основное здание Национального Римского музея (Палаццо Массимо) — тут же, на Пьяцца деи Чинквеченто, где до конца XIX века еще были видны остатки гигантского резервуара, снабжавшего бани водой из Марциева акведука. На другой стороне площади — вход в Музей Терм с уникальной коллекцией античных надписей и, вплотную к вокзалу Термини (чье имя, говорят, тоже связано с термами), — кусок древнеримской стены. Стена, правда, к баням отношения не имеет. Она гораздо старше, еще республиканских времен. Если посмотреть на стену с внешней стороны (с Виа Марсала или из одного из вокзальных ресторанов), то можно увидеть отметки в виде греческих букв, которые ставили на блоках из туфа в каменоломнях. По отметкам ученые установили, что стену строили греки-гастарбайтеры из Южной Италии или Сицилии.

После Терм Каракаллы Аппиева дорога продолжается под названием Виа ди Порта Сан Себастьяно. В этом месте расстояние от старых (Сервиевых) до новых (Аврелиановых) стен невелико. Мы много раз упоминали и те и другие — возле ворот Святого Себастьяна (бывших Аппиевых ворот) с ними можно познакомиться поближе: здесь в крепостных башнях устроен музей, целиком посвященный истории римских стен.

Гробница Сципионов

Между Термами Каракаллы и Порта Сан Себастьяно есть еще один интересный археологический объект; он двадцать лет был закрыт на долгосрочную реставрацию, но в начале 2012 года его снова открыли для публики. Это гробница Сципионов. Клан Сципионов, принадлежавший к древнейшему патрицианскому роду Корнелиев, дал Риму множество государственных деятелей, консулов, сенаторов, полководцев, завоевателей. Правда, самые знаменитые представители клана — Сципион Африканский, победитель Ганнибала, и Сципион Азиатский, победитель царя Антиоха III, — в этой гробнице похоронены не были: их усыпальница находилась на территории семейной виллы в Кампании, в городке Литерн, от которого не осталось почти никаких следов. Однако на протяжении нескольких веков многие Сципионы находили здесь последний приют; до наших дней дошло восемь саркофагов (в гробнице стоят копии, оригиналы — в музеях Ватикана), но, судя по конфигурации ниш и коридоров, всего захоронений там было около тридцати (не только семейных: там же был похоронен Энний, любимый поэт Сципионов). Самый ранний саркофаг принадлежит Луцию Корнелию Сципиону Барбату, консулу 298 года до н. э. (латинское barbatus значит «бородатый»); он богато украшен в стиле, характерном для греческих колоний Южной Италии, а стихотворная надгробная надпись, прославляющая статность, карьеру и завоевания покойного, хоть и была добавлена потомками двести лет спустя, все равно остается одним из самых архаичных дошедших до нас латинских текстов. Римляне в основном кремировали своих мертвецов, но погребение тоже практиковалось; в старинных «Законах двенадцати таблиц» упоминаются оба обычая: «мертвого в городе не хорони и не сжигай». Погребение без кремации считалось более старинным обрядом; к нему прибегали бедняки, у которых не было средств на погребальный костер, и некоторые знатные семейства, подчеркивающие таким образом древность своей родословной. Все ветви рода Корнелиев, включая Сципионов, покойников не сжигали. Первым, кто нарушил семейный обычай, был диктатор Луций Корнелий Сулла: он опасался, что многочисленные политические противники осквернят его останки, и предпочел кремацию. Усыпальница Сципионов была знаменита. В трактате «Тускуланские беседы» Цицерон пишет о презрении к смерти (и сквозь спокойные диалоги собеседников прорывается невыносимый страх автора перед небытием). В качестве примера он обращается к могилам знаменитых людей: «Разве, глядя на склепы Калатинов, Сципионов, Сервилиев, Метеллов за Капенскими воротами, ты думаешь, что все эти усопшие несчастны?» [54] Пер. М. Л. Гаспарова. К рубежу новой эры род Сципионов прервался; заботу о гробнице взяла на себя другая ветвь семейства, Корнелии Лентулы, но к III веку памятник был забыт и заброшен, а на его месте построили трехэтажный дом. Потом владельцы этой земли обнаружили гробницу в начале XVI века, но вскоре про нее опять все забыли еще почти на двести лет, а окончательное ее превращение в археологический объект состоялось лишь в 1920-х годах.