Виктор Сонькин - Здесь был Рим. Современные прогулки по древнему городу

Нынешний Тиволи — город с пятидесятитысячным населением. Его соборная площадь построена на месте бывшего римского форума. Над городом нависает акрополь с так называемым «храмом Сивиллы» (в римские времена Тибур был местом обитания одной из предсказательниц-сивилл) и «храмом Весты». Храм Весты назван так за круглую форму (как до сих пор иногда называют круглый храм на берегу Тибра в Риме). Он долго служил христианской церковью и поэтому хорошо сохранился. Этот храм восхищал эксцентричного английского архитектора сэра Джона Соуна, чей лондонский дом-музей хранит много сделанных в Тиволи рисунков и слепков. Одна из главных местных достопримечательностей — роскошная вилла кардинала Ипполито д’Эсте, шедевр поздневозрожденческой архитектуры и садово-паркового искусства. Говорят, Петр I при строительстве Петергофа вдохновлялся именно тамошними фонтанами.

Слово «Тибур», возможно, того же корня, что название реки Тибр и римское имя «Тиберий». В поздней латыни город стал называться уменьшительным именем «Тибури», а потом в современном итальянском превратился в «Тиволи». Однако жители города до сих пор называются тибуртинцами (Tiburtini) , а не тиволийцами (TIVolesi) .

Но наш путь лежит к другой вилле тибурских окрестностей — вилле императора Адриана. От города путь туда неблизок: не верьте тем путеводителям, которые утверждают, что виллу д’Эсте и виллу Адриана легко посмотреть, передвигаясь пешком, за один день.

Когда в 2008 году в Британском музее в Лондоне открылась выставка под названием «Адриан: Империя и конфликт», она довольно неожиданно стала одним из главных культурных событий года — и это в городе, который славится богатой интеллектуальной жизнью. Реклама, сопровождавшая выставку, сообщала: придя к власти, Адриан первым делом вывел войска из Ирака. Конечно, никакого Ирака во II веке нашей эры не было. Но стремление нарядить именно Адриана в современные одежды характерно для европейской культуры последнего столетия. Тем же самым занималась французская писательница Маргарет Юрсенар, сочиняя в середине xx века роман «Записки Адриана», стилизованный под мемуары императора, — только у нее он получился экзистенциалистом ante litteram (прежде появления термина).

Гюстав Флобер сказал: «Богов уже не было, а Христа еще не было, и от Цицерона до Марка Аврелия длился тот единственный миг, когда был только человек». Чувство богооставленности и одиночества вполне созвучно и эпохе Юрсенар («можно ли писать стихи после Освенцима?»), и нашей эпохе. Неудивительно, что Адриан, один из главных героев того времени, о котором говорит Флобер, продолжает привлекать пристальное внимание.

Мы уже много раз встречали следы деятельности Адриана и упоминали эпизоды из его жизни. Это он построил храм Венеры и Ромы на Форуме, перетащив на новое место Неронов Колосс; он соревновался в архитектурном мастерстве с любимым зодчим Траяна, Аполлодором, а проиграв, якобы сослал и казнил мастера; он возвел на Марсовом поле один из главных монументов античности — Пантеон; это его мавзолей возле Ватикана превратился в Замок Святого Ангела. Прежде чем пройтись по вилле, где вкусам и фантазии императора не мешали ни градостроительные, ни финансовые соображения, окинем взглядом его жизненный путь.

Подробных сведений об Адриане сохранилось до обидного мало. Единственная полная биография содержится в так называемой «Истории римских императоров» (Scriptores Historiae Augustae) , источнике позднем и ненадежном. Раньше считалось, что авторов этого труда было четверо, но современные исследователи все больше склоняются к выводу, что все биографии от Адриана до череды «солдатских императоров» и претендентов на престол конца бурного III века написал один человек, то ли для солидности скрывшийся под четырьмя псевдонимами, то ли размножившийся в воображении потомков. Описание правления Адриана есть и в «Римской истории» Диона Кассия, но эта часть его труда дошла до нас только в сокращенном византийском пересказе. Судя по всему, Адриан действительно (а не только в воображении Юрсенар) написал автобиографию — автор «Истории императоров» на нее несколько раз ссылается, — но, к сожалению, и она канула в Лету.

Адриан был родом из города Италики, римской колонии на территории Испании, основанной в эпоху Пунических войн. По некоторым сведениям, он родился в Риме, но, скорее всего, это выдумка. Римские колонисты часто были связаны с местной провинциальной знатью семейными узами, и среди предков Адриана могли были испанцы — точнее, те кельты, которые тогда населяли Иберийский полуостров. Хотя Адриан получил превосходное образование, на латыни он до конца жизни говорил не по-столичному.

Когда Адриан был подростком, заботу о его воспитании и карьере взял на себя его дальний родственник Траян, будущий император и уроженец Италики. С тех пор Адриан не возвращался в родной город. Он быстро шел по ступенькам традиционной римской карьерной лестницы, занимая как военные, так и условно-выборные гражданские должности — когда дело касалось протеже императора, о честных выборах не могло быть и речи. В 117 году Траян после длительной болезни скончался в Киликии (на территории нынешней Турции), не оставив однозначных рекомендаций насчет преемника. Этот эпизод и последовавшая расправа с главными соперниками в борьбе за престол легли мрачным пятном на все правление Адриана. Вдова Траяна Плотина представила подписанный Траяном документ об усыновлении Адриана, что почти автоматически означало передачу ему властных полномочий после смерти усыновителя. И все же античные авторы упорно считают победу Адриана результатом дворцовой интриги: он-де был любовником Плотины, а документ якобы был составлен, когда Траян уже умер, и за него слабым голосом говорило подставное лицо (сюжет, позже использованный Данте в «Божественной комедии», а по его следам — в блестящей одноактной опере Джакомо Пуччини «Джанни Скикки»). Современные историки склонны считать, что послужной список Адриана выделял его из числа прочих претендентов и проблема престолонаследия (вообще крайне болезненная для всей истории императорского Рима) возникла в данном случае по недосмотру. Желание Траяна передать власть Сенату и римскому народу, на которое намекают авторы из сенатского сословия, — это фантазия, достойная Голливуда.