Виктор Сонькин - Здесь был Рим. Современные прогулки по древнему городу

В любом районе Рима трудно выделить какую-то одну главную тему — настолько переполнен этот город разнообразными историями людей и богов. Но если попытаться найти что-то общее у руин и памятников, которые густо покрывают левый берег Тибра там, где посередине реки, на крутом ее изгибе, лежит крошечный остров, — то общие темы будут такие: коммерция, плебеи, медицина.

Чем был бы Рим иначе? гидом, толпой музея, автобусом, отелем, видом Терм, Колизея.

А так он — место грусти, выи, склоненной в баре, и двери, запертой на виа дельи Фунари.

Пьяцца Маттеи. Рисунок XIX века.

Мы отправляемся в путь от Пьяцца Маттеи — не потому, что она как-то сильно связана с античностью, а потому, что это обаятельное и необычное место: тихий двор-колодец посреди шумного Рима. Русскому читателю она особенно дорога тем, что про нее писал Бродский.

Фонтан посреди площади зовется «Фонтаном черепах» (Fontana delle Tartarughe) , но черепахи там появились не сразу — сначала на их месте были дельфины. Из пастей дельфинов лилась вода, но лилась, увы, очень вяло, поэтому их и убрали. Чтобы жесты юношей, которые руками поддерживали животных, сохранили осмысленность, на место дельфинов поставили черепах — вероятно, работы Бернини. Когда в 1979 году одну из рептилий украли (интересно, у какого безумного коллекционера она нашла приют?), всех черепах заменили копиями.

Легенда рассказывает, что герцог Маттеи, мот и игрок, сватался к богатой невесте, но натыкался на ледяное неодобрение ее отца. Тогда, чтобы доказать свою финансовую и прочую состоятельность, он за одну ночь воздвиг под окнами тестя этот фонтан, и дело окончилось свадьбой. В память о победе герцог почему-то велел замуровать окно дворца, выходящее на фонтан. Замурованное окно можно наблюдать и сейчас, а мыслимо ли за ночь соорудить немаленькое бронзовое сооружение с подведенным к нему сложным водопроводом — решайте сами.

Маттеи были католиками, но их палаццо стояли посреди еврейского гетто. Когда в середине XVI века папа Павел IV решил переселить всех евреев в этот квартал — небезопасный из-за близости к реке и частых наводнений, — семейство Маттеи получило ключи от ворот.

Сегрегация римских евреев, конец которой был положен позже чем где бы то ни было в Западной Европе, закончилась только с падением папской власти над городом, к концу XIX века. Хотя евреи жили в Риме дольше, чем в любом другом крупном европейском городе — как минимум с I века до н. э., — в античные времена этот район, носивший название «Фламиниев цирк», не был сильнее прочих связан с иудейским землячеством.

Римский цирк, как мы привыкли считать, — это место для развлечений, главным образом для скачек. В современном русском языке латинское слово «цирк» означает другой вид представления, а то, что римляне считали цирком, мы называем греческим словом «ипподром». Но есть большая вероятность, что Фламиниев цирк не был настоящим цирком ни в русском, ни в римском смысле слова.

Во-первых, из литературных источников следует, что Фламиниев цирк простирался на очень большую площадь — но при этом соседний Большой цирк явно считался более пригодным местом для зрелищ. Во-вторых, многие здания в этом квартале упоминаются как «такой-то храм во Фламиниевом цирке» — не «близ», не «при», а именно «в». В-третьих, там располагался рынок и многочисленные лавки. В-четвертых, во Фламиниевом цирке проходили народные собрания, а римляне, как мы помним, в собраниях принципиально не сидели (исключение — Сенат) и презирали изнеженных греков, которые обсуждали общественные дела в театрах, сидя на скамейках.

Все эти странности разрешатся, если предположить (как сделали некоторые археологи), что Фламиниев цирк, в полном соответствии с этимологией слова ( circum означает «вокруг»), просто окружал кусок городского пространства. Источники не говорят нам ни о загонах для колесниц, ни о разделительном барьере, ни об иных признаках ипподрома. Вот разве что во 2 году до н. э. Август наполнил Фламиниев цирк водой, и охотники перебили там 36 крокодилов в честь открытия Форума Августа. Но нетрудно представить себе, что для этой цели посреди чистого поля (а эти места еще до всякого цирка назывались Фламиниевым полем) выкопали небольшой пруд.

Если эта гипотеза верна, она не значит, что место, называемое «Фламиниевым цирком», не могло быть обнесено стенами, хотя бы частично. Стены у Фламиниева цирка были, и они продолжали стоять вплоть до XVI века, пока семейство Маттеи не принялось расчищать место для строительства своих дворцов.

В незаконченной повести Гоголя «Рим» герой «с недоумением вопрошает, попадая из переулка в переулок: где же огромный древний Рим? — и потом уже узнает его, когда мало-помалу из тесных переулков начинает выдвигаться древний Рим, где темной аркой, где мраморным карнизом, вделанным в стену, где порфировой потемневшей колонной, где фронтоном посреди вонючего рыбного рынка». Фронтон посреди рыбного рынка — это Портик Октавии, когда-то считавшийся географическим центром римского гетто. Рынка на прежнем месте сейчас нет, но о нем напоминает Виа дель Форо Пискарио («улица Рыбного рынка») и латинская надпись в правой части портика: «Головы рыб длиннее этой таблички должны быть отданы консерваторам (т. е. муниципальным чиновникам) до первых плавников включительно».

Портик Октавии выглядит довольно страшно: раскрошившийся фронтон, щербатые мраморные колонны, простенок и пилястры, с которых давно содрана мраморная облицовка, заплаты из кирпича. Собственно, это не портик (крытая колоннада), а только вход в несохранившийся портик. Когда-то это был один из самых изящных архитектурных комплексов Рима. Внутри портика стояли два храма — Юноны Царицы (Iuno Regina) и Юпитера Останавливающего (Iuppiter Stator) . Плиний Старший рассказывает, что, когда грузчики привезли статуи в только что построенные храмы, они перепутали, какой где, и все мужские статуи поставили в святилище Юноны, а женские — к Юпитеру. Римляне с их традиционно-невротическим отношением к порядку вещей решили ничего не менять, раз боги сами выбрали себе жилища. В этом же портике стояло множество бронзовых конных статуй, которые полководец Цецилий Метелл Македонский привез из Греции в качестве военной добычи. Их авторство приписывали великому греческому скульптору Лисиппу, а изображали они соратников Александра Македонского, павших в битве при Гранике, — один из всадников, говорят, был похож на самого Александра. А еще там стояла статуя Корнелии, матери братьев Гракхов, — самая первая статуя в Риме, посвященная настоящей, а не мифологической женщине. Постамент этого памятника нашли при раскопках, и сейчас он хранится в Капитолийских музеях.