Рената Либина - Вопросительная история

Каменный крест с изображением викинга. Швеция. IX в.

Корабли викингов. Миниатюра из средневековой хроники. Западная Европа.

Через пять веков после Лейфа к американским берегам повёл свои каравеллы Колумб. Постойте! – воскликнет читатель. Колумб не плыл в Америку. Он направлялся в Индию, а на Америку наткнулся по дороге. Но не понял, куда попал, и до конца жизни был уверен, что побывал в Индии. Да и вообще, при чём же тут Колумб, коль речь о викингах, не говоривших правды?

Шлем викинга. Швеция. VI–VII вв.

И очень может быть, что читатель совершенно прав. Хотя некоторые полагают, что Колумб ни в какую Индию не собирался. А, напротив, хотел открыть новый континент, который просто обязан был существовать на той стороне земного шара, ибо природа не терпит пустоты. Но не мог же Колумб так прямо взять и объявить испанским монархам, которых он долго уговаривал и таки уговорил дать ему денег на экспедицию, что он отправляется не Индию открывать. Соседи-португальцы в Индию уже попали и дорогу туда перекрыли. А значит, испанским королю с королевой именно в Индию и хотелось. Нет, разочаровывать их величества было никак нельзя. А посему и до открытия Америки, и после Колумб всем объяснял, что стремился в Индию и Индии достиг. Через некоторое время народ, конечно, разобрался. Но слова остались. С лёгкой руки Колумба обе Америки стали именоваться Вест-Индией, а обитатели континента – индейцами. В общем, Колумб назвал открытую им землю, как настоящий викинг. Ведь, давая названия, викинги врали о новых землях. Ну, не врали. Так, немножко «сворачивали» в сторону. Иначе какие же они викинги?

Когда в прежние времена речь шла о юморе, было, как правило, не до смеха. От юмора зависела жизнь и смерть. Латинское «хумор» получилось из греческого «хумос» – «сок», «жидкость». Теорию четырёх соков придумал великий врач Гиппократ. Он считал, что в теле – четыре хумуса , четыре жидкости: кровь, лимфа, жёлтая и чёрная жёлчь. От их количества и соотношения в человеке зависели здоровье и болезни, характер и настроение. Если какой-то жидкости недостаёт или, напротив, слишком много, считал Гиппократ, человека охватывает состояние дискрасии – «плохой смеси», ведущей к болезням. Если слишком мало холодной лимфы – будет жар, если недостаёт тёплой жёлтой жёлчи – не избежать простуды. Средневековые врачи развили мысли Гиппократа. Они заговорили о «сухих» и «влажных» людях. «Сухой» человек – тот, в котором мало жидкостей. Он непременно болен. И напротив, тот, в котором достаточно хумора , «влажный» человек, наверняка здоров.

Бюст Гиппократа. Римская копия с греческого оригинала. Гравюра XIX в.

Дисбаланс жидкостей мог проявляться не только в болезнях, но и в необычном поведении. Людей со странностями называли чудаками. Особенно славилась своими чудаками Англия. Таковыми считали людей безвредных, но вопиюще оригинальных. Чудаком, к примеру, был Джон Ханвэй, изобретатель складного зонта. В 1772 г. он появился со своим детищем на улицах Лондона. Прохожие над ним смеялись, уличные мальчишки кидались грязью, а лошади вставали на дыбы. Однако всякий раз в дождливую погоду Хэнвей брал зонтик и шёл гулять. К концу жизни он сумел-таки приучить лондонцев к своему изобретению. Странных людей вроде него англичане стали называть humorous people – «жидкостные люди», т. е. такие, в которых заметно неверное смешение жизненных соков. Слово «хумор» стало тогда означать «странность, вызывающую смех», а там и до современного юмора было рукой подать. В современном английском языке при всей весёлости юмора можно разглядеть следы его былой серьёзности. Рosthumous – «посмертный» буквально означает «тот, который после юмора». Выходит, после юмора и после жизни – одно и тоже. Смейтесь на здоровье, если не верите.

Такое случается в Японии. Давным-давно японские мудрецы придумали два правила: излишнее – безобразно, недосказанное – прекрасно.

Кацусика Хокусай. Прибрежный пейзаж. Япония. Конец XVIII в.

С тех пор все вежливые японцы предпочитают недоговаривать. Например, о погоде. Если на улице светит солнце, заявить человеку в лицо: «Сегодня прекрасная погода» считается невежливым. Потому что добавить к этому практически нечего, и, значит, говорящий совершенно не интересуется мнением собеседника. Сказать надо так: «Сегодня погода…» и выжидательно посмотреть на того, к кому обращаешься. Пусть сам добавит: «Кажется, хороша».

А если накануне случилось землетрясение и ни для кого это уже не секрет, всё-таки стоит начать:

– Вчера землетрясение…

– Да-да, произошло, – откликнется ваш собеседник, и всем станет ясно, что оба вы вежливые люди и понимаете, что другому тоже хочется поговорить.

Искусные художники научились писать в «стиле одного угла», или, проще говоря, недорисовывать. К примеру, в одном углу помещают кораблик, а остальная часть листа остаётся свободной. Разве зритель сам не догадается, что кораблик плывёт по морю, а его одинокий парус белеет на фоне неба? К тому же зритель сможет домыслить картину по-своему и будет полноправным соавтором художника. Так оно и вежливей, и занятней.

Фуру экэ я

Кавадзу тобикому

Мидзу – но ото.

Догадались, о чём речь?

Старинный пруд,

Лягушка прыгнула в него,

Звук воды.

Но бывает ещё короче. Одним из самых красивых мест в Японии считается Мацусима – «сосновые острова». Так называется залив с грядой из 260 островов, покрытых соснами. Они прекрасны, с какого берега ни поглядишь. В XVII в. эти острова увидел поэт Мацуо Басё и, по легенде, лишился дара речи. Ему приписывают такие стихи:

О, Мацусима,

О, Мацусима, о!

Мацусима, о!

С тех пор хокку Басё о Мацусиме считается величайшим шедевром японской поэзии. Ведь если человек видел Мацусиму – ему не надо слов; если не видел – какой простор для домысливания! В общем, как утверждал другой поэт:

Ярко блещущей в чистом небе Луне

Предпочту полускрытый за облаком диск.

Недовышедшая луна так же прекрасна, как и участница конкурса красоты, в облике которой есть хоть какой-то недостаток. Только несовершенная красавица имеет шансы на победу. А в природе самого пристального любования заслуживает неброская красота. Ранней весной начинается настоящее паломничество за город, на болота. Люди спешат увидеть первые цветы репейника, такого прекрасного в своей невзрачности.