Стенли Уолперт - Индия. История, культура, философия

После 1206 года мусульманские султаны персидско-афганско-турецкого происхождения сделали равнины Дели своим домом на последующие три с четвертью века. Не менее тридцати пяти мусульманских султанов просидели в Дели на тронах пяти следующих одна за другой династий, управлявших царством, которое, как точно кто-то подметил, называли «деспотизм вперемежку с убийствами». Однако после того как мусульманские правители уже навечно осели на индийской земле, они начали поощрять доктрину нахождения общего языка со своими индуистскими подданными, которых уже больше не ставили перед крайним выбором — ислам или смерть. Подобно христианам и евреям, индусам позволили придерживаться своей веры, заплатив за это специальный поголовный налог для так называемых «людей книги», для тех, чьи частично разрешенные святые писания подняли их над статусом «неверных». Брахманы, конечно, не были рады тому, что им приходилось платить за привилегию оставаться подданными второго сорта в своей собственной стране! Все же это было лучше, чем смотреть в лицо жестокому выбору — обращение в ислам или смерть.

Со временем процесс культурного притирания и синтез — лингвистический, артистический, генетический смог стереть многие острые углы фундаментальной разницы между мусульманами и индусами. Большинство мусульман, которые к концу XIX века составляли приблизительно четверть населения Индии, были потомками перешедших в ислам индусов или детьми индуистских матерей. После многих веков проживания в Индии «братство» правоверных мусульман приобрело некоторые черты кастовой системы индуизма, особенно в отношении института брака. Шейхи, афганцы и мусульмане персидского или турецкого происхождения, предпочитали невест из своих собственных общин. В некоторых кругах мусульманские кулинарные обычаи также претерпели изменения. Ни одни чужеземцы не смогли противостоять влиянию Индии на их жизнь. Ненависть мусульман по отношению к индуистским иконам поутихла со временем, а также ввиду физической невозможности уничтожить каждую индуистскую статую на каждом храме в стране. Мусульмане вскоре уже пресытились жестами символического разрушения богов и богинь, большинство образов которых сегодня, в том случае если они датированы временами еще до прихода мусульман, имеют отбитый нос, руку или еще какую-либо сломанную конечность, отрубленную от каменного тела мечом разъяренного мусульманина много веков назад.

Последняя волна исламских завоевателей пришла в Индию из Средней Азии. Во главе этого вторжения стоял прямой потомок Чингисхана и Тамерлана по имени Бабур, «Тигр», основатель империи Великих Моголов. С 1526 по 1530 годы Бабур разгромил каждый султанат, который оказался на его пути, а также индуистскую армию раджпутов [11] Раджпуты — этно-сословная группа в составе сословия кшатриев в Пакистане и Северной Индии. , которая посмела бросить вызов и попыталась остановить победоносный марш его войск. Рожденный для войны и власти, Бабур превратил Дели и Агру в две столицы империи, которую он подарил своим наследникам, Великим Моголам, правившим ею на протяжении последующих двух веков. Империя Моголов стала сильнейшей династией за всю историю Индии, номинально удерживая за собой трон вплоть до 1858 года, хотя на протяжении большей части последнего века своего правления Моголы уже выступали в роли марионеток британцев, маратхов [12] Маратхи — народ в Индии, основное население штата Махараштра. и афганцев.

Также как и в династии Маурьев и Гуптов, третий по счету император Моголов стал величайшим монархом в своей династии. Акбар «Великий» правил на протяжении почти полувека (1556–1605), и этот период стал высшей точкой в развитии «национального» просвещенного правления Моголов, однако еще не его территориального суверенитета. Акбар стал первым мусульманским монархом, инициировавшим всеобщую политику религиозной толерантности по отношению к индусам и добившимся расположения раджпутов посредством совместных браков, что привело к созданию мощных «национальных» альянсов. Он сидел на своем троне, сделанном из инкрустированного мрамора, как полубожественный монарх всех жителей Индии. Некоторые ортодоксальные муллы считали Акбара предателем Ислама, поднимая воинственный клич джихада против него. Императорский отряд слонов с легкостью подавлял эти восстания. Некоторые из главных советников Акбара были индусами, глава его налогового управления был рожден брахманом, его верховный военачальник был раджпутским принцем. Акбар лично выбирал своих ключевых помощников, щедро одаряя их землями, доходов от которых, обычно составляющих приблизительно треть всего выращенного на них урожая, с легкостью хватало на то, чтобы содержать отряды кавалерии от 500 до 50 000 всадников, готовых в любой момент выступить по первому же зову императора. Эта система доказала свою эффективность в деле обеспечения безопасности границ страны, одновременно расширив их за пределы Гиндукуша, включив большую часть сегодняшнего Афганистана в состав Дели-Агра-Фатехпур-Сикри империи. Фатехпур был новой столицей самого Акбара, созданной в ознаменование рождения его сына и наследника. Однако недостаток воды привел к тому, что город покинули немногим более чем через десятилетие. Призрачные, сделанные из песчаника, руины этого города, сохранившиеся до наших дней на Джайпурской дороге, к западу от Агры, могут служить напоминанием об эклектической гениальности Акбара и его мечте объединить индусов и мусульман в одном государстве.

Персидская поэзия и искусства добавили утонченности и яркости красок в придворную жизнь империи Моголов и ее городскую культуру в момент наивысшего расцвета — золотой эпохи империи, которая началась в XVII веке. Персидский стал официальным языком империи Моголов, заменив более грубый тюркский, барласский язык, который был родным языком Бабура. Персидский язык оставался официальным до 1835 года, когда его заменили английским. Подобно своим персидским соседям, индийские монархи обожали красоту, роскошь, чувственность, пышные зрелища и атрибуты власти. Великие Моголы потворствовали этим местным нравам, привлекая лучших персидских художников и мастеров для своих роскошных дворцов, где они сооружали мечети из жемчуга и инкрустированные драгоценными камнями троны в виде павлина посреди мраморных залов с фонтанами, на стенах которых были выгравированы персидские стихи наподобие таких: «Если на Земле и есть рай, то он здесь, он здесь, он здесь!». Шах-Джахан, «Император Мира», был самым экстравагантным из всех Могольских транжир. Его глубокие угрызения совести или чувство вины после смерти его любимой жены Мумтаз вылилось в построение Тадж-Махала, который стал поразительным по красоте доказательством великолепия могольского искусства в самом его апогее. Неудивительно, что много веков спустя уже другая полная экстравагантности империя — Голливуд — будет называть своих первых магнатов «могулами».