Михаил Ошлаков - Сталин их побери! 1937: Война за Независимость СССР

То, что русские предпочли Троцкому – гению, с его собственной точки зрения, серого азиатского мужика – Сталина, доводило Троцкого до крайней степени озлобления по отношению к России и, по-видимому, решило вопрос его перехода к активной подрывной деятельности по отношению к СССР. А чтобы закрыть вопрос о грубости Сталина, приведем мнение на этот счет Павла Анатольевича Судоплатова, вспоминавшего:

…мне пришлось убедиться, что руководители того времени позволяли себе грубость лишь по отношению к руководящему составу, а с простыми людьми члены Политбюро вели себя подчеркнуто вежливо.

С началом восстановления экономики Советского Союза и демобилизацией Красной Армии должность наркома по военным и морским делам утратила прежнее значение. Троцкий мгновенно потерял к ней интерес и в 1925 году занял неприметный на первый взгляд пост председателя Главного концессионного комитета СССР, того самого, который, как мы помним, рассматривался западными державами в качестве отмычки для проникновения в экономику Советского Союза и эксплуатации нашей страны. Показательный карьерный путь, не правда ли!

Разумеется, было бы несправедливым упрощать отношения, существовавшие между Троцким и иностранными, прежде всего американскими, спецслужбами. Справедливость требует сказать, что этот пламенный революционер не мог, конечно, являться простым «наемником американского империализма».

Границы СССР – есть только временные траншеи классовой борьбы! Границы всех государств – лишь оковы производительных сил! Задача пролетариата – не охранение статус-кво, не увековечение границ, а наоборот – их революционное упразднение с целью создания Социалистических Соединенных Штатов Европы и всего мира! Но для того, чтобы такая международная политика стала возможна, если не теперь, то в будущем, нужно, чтобы сам Советский Союз освободился от господства консервативной бюрократии с ее религией «социализма в отдельной стране».

Для чего же понадобился этот большевистский бред прагматичным американским капиталистам?

Не секрет, что пока англичане, французы, русские и немцы душились на Марне, в Галиции и под Верденом, травили друг друга газом под Ипром, Америка танцевала фокстроты и набивала подвалы золотом, наживаясь на военных поставках. В годы мировой войны американская экономика совершила качественный рывок вперед. Теперь обратного пути для США быть не могло – их экономика еще в первые годы ХХ века исчерпала все внутренние резервы для развития и, чтобы не взорваться, обязана была расти только экстенсивно, пожирая все новые и новые рынки . Однако по окончании войны сбыт американских товаров резко упал – оказалось, что свободных рынков в мире попросту нет: куда ни повернись, всюду были территории, подвластные Британской империи или Французской колониальной державе. Разумеется, и речи быть не могло о том, чтобы британцы или французы «пустили козла в огород», открыв американцам рынки своих колоний. Складывалась ситуация, когда США могли в течение нескольких десятилетий растерять весь накопленный потенциал, а Англия и Франция за счет эксплуатации колоний вернуть былое экономическое могущество. Таким образом, для США буквально вопросом выживания стало разрушение колониальных империй и установление в бывших колониях либерально-демократических режимов с последующим захватом их рынков.

Именно для этих целей американцы первоначально предполагали использовать Троцкого. Конечно, они не верили в реальную возможность организации троцкистами мировой революции, однако троцкистские идеи об абсолютном интернационализме, об отмирании государства действительно способны были раскачать национальную государственность противников США, а имея в «союзниках» троцкистский марионеточный режим в России, Соединенные Штаты Америки на самом деле могли решить проблему установления мирового экономического господства.

Необходимо отметить, что Великобритания, уловив, куда движется корабль американской внешней политики, поспешила пристроиться к нему в кильватер, рассчитывая, действуя в своем привычном стиле, проломить американской головой русскую стену и ликвидировать, таким образом, опасность своим интересам как со стороны Советского Союза, так и со стороны Соединенных Штатов. Следуя данной установке, Intelligence service также активизировало контакты с Троцким.

Однако вскоре ситуация вновь изменилась. Переход в оппозицию и изгнание из СССР осложнили взаимоотношения Троцкого с Западом, поскольку лишенный власти в Советском Союзе прежнего интереса для англо-американцев он уже не представлял – идеи Троцкого ведь могли жить и без него. Поэтому неудивительно, что после прихода к власти в Берлине нацистов и оглашения ими своей внешнеполитической программы, Троцкий все больше тяготел именно к Германии, полагая, что германские штыки раньше всех прочих могут решить задачу «освобождения» России от сталинизма. Впрочем, в этой мысли Троцкий не был оригинален – она не давала покоя многим головам как в Европе, так и в СССР.

Союз троцкизма с фашизмом не являлся фантазией Сталина, но был вполне реальным фактом. В июне 1941 года, когда с самим Троцким уже было покончено, И. Геббельс записал в своем дневнике: «Мы работаем на Россию при помощи трех тайных радиопередатчиков. Тенденция первого – троцкистская, второго – сепаратистская и третьего – националистическая русская. Все три – резко против сталинского режима».

Неизбежно возникает вопрос: какова могла быть реальная численность троцкистского подполья в СССР? Вероятнее всего, на непосредственной связи с Троцким состояли десятки, в крайнем случае, сотни человек, однако поскольку большинство из них являлись крупными руководителями наркоматов, партийных и советских органов, то общая численность боевой троцкистской сети, по-видимому, могла исчисляться в несколько тысяч или даже десятков тысяч человек.