Руслан Хасбулатов - Преступный режим. «Либеральная тирания» Ельцина

После ухода «альфовцев» обстрел Белого дома возоб­новился с огромной силой и интенсивностью, стреляли из всех видов оружия. Видимо, командиры «Альфы» наруши­ли чьи-то планы — ведь, по крайней мере, меня и Руцко­го действительно планировали пристрелить при штурме, а «Альфа», похоже «мешала» в этом намерении, возможно, они разъяснили штурмовавшим командирам, что никаких, видимо, «фанатиков и экстремистов» в здании парламента нет, а его защитники, по приказу Хасбулатова, готовы сло­жить оружие и выйти из здания.

Из Палаты национальностей прибежали Рамзан Ахметханов и Юра Черный. Черный вынужден был бежать из Грозного и с 1992 года работал в аппарате Верховного Со­вета. Мы все вместе стали выходить из моих апартаментов. Я остановился. Вернулся. Вошел в свой кабинет, прошел к письменному столу у окна, выходящего на набережную, и сел в кресло. Обвел взглядом огромный кабинет, где рабо­та!. Работал много, самозабвенно. Провел руками по столу. Затем поднялся, вошел в комнату отдыха... подошел к умы­вальнику, стал умывать лицо холодной водой. Медленно вытерся полотенцем, вышел. Стоят ребята — Юра Гранкин, Сергей Личугин, Махмуд Дашкуев, Рамзан Ахметханов. Смотрят удивленно. Я говорю, что хотел попрощаться; пой­демте. В это время огромное окно разлетелось вдребезги от пуль крупнокалиберного пулемета. Вошли в огромный холл. Спускаемся вниз. Много молодых людей. Они не задавали вопросов — прощались, по-мужски, кивком головы или по­жатием руки. Я прощался, не суетясь и не пряча глаза.

...В Палате национальностей тревожное ожидание. Все смотрят на меня. Сергей Бабурин подошел, взял под руку, попросил выступить, другие поддержали. Я медленно прошел между рядами, встал за стол президиума и стал го­ворить.

— Дорогие парламентарии, друзья и соратники!

Вы понимаете, как трудно мне говорить. Это самые трудные слова, которые я говорю с тех пор, как мы работали вместе. Дайне только...

Находясь между жизнью и смертью, когда мы увидели своими глазами, как растерзали демократию и сердцевину этой демократии — Российский Парламент, я призываю вас всех покинуть это здание.

Тяжело уходить, но пусть нас всех утешает мысль, что жизнь одна и мы были верны Долгу и нашему Народу. Конеч­но, мы с вами совершили множество ошибок, наверное, боль ше всех совершил я, ваш Председатель, но мне кажется, что к концу нашего пребывания здесь у нас получился неплохой Парламент, который в неимоверно трудных условиях не позволил себе бездействовать ни одного дня. И если бы нас постоянно не терроризировали, наверное, м ы бысумели сде­лать больше. Мы дали стране Демократию. Почти четы­рехлетняя деятельность Российского Парламента — это важнейший этап развития Российского государства по пути свободы и демократии. Никакой путч не «отменит» этот этап, пройденный нами путь, когда мы, Верховный Совет, преобразовали эту страну. То, что мы совершили — это вой­дет в историю навсегда, а ельцинская измена — это всего лишь эпизод.

...Мы должны очень серьезно подумать о нашей судьбе. За нами стоит наш народ. Как бы ни лгали средства массовой информации, я абсолютно уверен в том, что Правда будет раскрыта в полном объеме и наши народы, избравшие нас, будут гордиться теми, кто в этом прекрасном Парламент­ском дворце, ставшем для всей России символом свободы, а в последние дни и символом национальной трагедии, отстаи­вали честь Парламентария и свою гражданскую честь, сво­боду и конституционные права народов России.

Я призываю всех вас хранить память о нашей совместной работе и об этих трагических днях. Очевидно, было предпи­сание Всевышнего, по которому мы должны пройти достойно весь наш тяжкий путь...

Мне многие говорили, что нашему народу не нужна демо­кратия, что нет у нег о потребности в ней, что он ждет , не дождется диктатуры. Может быть, это так. Может быть, многих раздражала раскованность и бесконечные дискуссии на заседаниях Съездов и Верховного Совета. Но придет вре­мя, когда именно без такой раскованности и дискуссии на­шим людям станет не по себе...

Вы меня простите, что не сумел сохранить жизнь по­гибшим, не сумел остановить безумие Кремля, не отстоял Парламент. Наш Парламент — народный, а не красно-ко­ричневый, как называют его фашиствующая прокремлевская пресса. Наш Парламент является совокупностью самых раз­ных мировоззрений и общественных течений, он серьезно по­взрослел, накопил опыт и знания, стал профессиональным и компетентным. Он-то и был сердцевиной новой российской демократии.

..Я старался служить России честно, сам вас учил и у вас учился, отдавал отчет тому высокому доверию, которое вы оказали мне, избрав Председателем Парламента. Я призна­телен вам , нашему Народу, поддержку которого постоянно испытывал. Сейчас я хочу одного — я хоч у ,чтобы остались живы вы все, чтобы вас встретили ваши семьи, ваші/ избира­тели, наш народ. Поэтому призываю покинуть здание — я верю офицерам, которые дали слово вывести всех из здания и доставить к станциям метро. Я несу за вас ответствен­ность. Будьте здоровы. И— прощайте!»...

Говорить было тяжело, кто-то, кажется Олег Румянцев, кричит: « А за вас кто несет ответственность, Руслан Им­ранович?!»Женщины вытирали слезы. Затем я предложил почтить память погибших в эти трагические дни минутой молчания. Все встали...

Появился рослый офицер в сопровождении вооружен­ных людей в шлемах. Он приказал: « Всем выйти!»Затем после паузы: « Хасбулатову и Руцкому — остаться!»Появ­ляется Коржаков, внимательно осматривает. Мне в глаза не смотрит.

Олег Румянцев крикнул: «Как ваша фамилия? Мы долж­ны знать, с кем остаются Хасбулатов и Руцкой.

Офи­цер: «Полковник Проценко».

Румянцев:Полковник, ваши офицеры поклялись честью, что с Хасбулатовым и Руцким ничего не произойдет. Нам со­общили, что снайперы могут их подстрелить при выходе на ули ц у, их будут страховать ваши люди?

Офицер:Совершенно верно. Ни один волос не упадет с го­ловы Руслана Имрановича.

Это происходило в 17.00—17.15.

Чуть позже предложили выйти и нам — мне и Руцкому. Мы прошли по коридорам к парадному подъезду, спусти­лись по ступеням. Там находилась часть наших депутатов. Сразу же увидел Николая Иванова, депутата от Грозного, Марию Сорокину, Лидию Шиповалову, Нину Солодякову, Ирину Залевскую, Геннадия Саенко, Людмилу Бахтиярову. Их уже уводили — видел со спины. Они поникли, опустили головы. Я не выдержал, громко сказал: « Поднимите головы, наши милые дамы! Вы ни в чем не провинились! Я благодарю вас за верность своему депутатскому долгу. За Честь и дос­тоинство, прощайте/» Рядом Юра Гранкин, Сережа Личугин, Володя Яременко, Олег Румянцев, Рамзан Ахметханов, Саша Бондарчук, двоюродные братья Махмуд и Хусейн. Ждем. Наверное, полчаса. Появился Коржаков, с бегающи­ми глазками, не глядя на меня, выкрикнул: «Хасбулатов — на выход!»