Михаил Савинов - 7 тайн Древней Руси. Детектив Временных лет

Для ответа на этот вопрос потребуется детально разобрать летопись и уяснить, для чего понадобилась летописцу XII века «варяжская легенда».

«Повесть временных лет» – далеко не единственный наш древний источник, который повествует о родословии русских князей. В XI веке, на заре древнерусской литературы, деятели Русской церкви воздавали хвалу князю Владимиру, крестившему Русь, и перечисляли его предков. Но среди этих предков не было Рюрика!

Вот монах Иаков пишет в XI веке «Память и похвалу князю Владимиру» и касается княжеского родословия: «…князю Русскому Володимеру, сыну Святославлю, внуку Игореву». Рюрика в этом родословии нет.

Вот пишет митрополит Иларион в своем «Слове о законе и благодати»: «Похвалим же и мы… великаго кагана нашея земли Володимера, внука стараго Игоря, сына же славнаго Святослава…» Рюрика опять нет!

Кстати, обратим сразу внимание и на необычный титул, которым назван в сочинении Илариона князь Владимир. К этому титулу мы обязательно вернемся в одной из следующих глав.

Важным источником для изучения древнерусского общества являются княжеские церковные уставы, которые в рукописной традиции приписываются Владимиру и Ярославу. В начале каждого устава приводится краткое родословие князей:

Уставы эти дошли до нас в поздних списках, но Рюрика и там нет!

Да и в начале самой «Повести временных лет» есть интересное несоответствие, на которое давно обратили внимание исследователи летописей. Летописец, начиная летоисчисление русской истории, привязывает ее к библейской и византийской хронологии:

До первого лета княжения Олега. Где же Рюрик?

Объяснение всему этому может быть только одно: рассказ о Рюрике – это вставка, включенная в готовый летописный текст в ходе очередного редактирования. Изначально никакого рассказа о Рюрике в русской летописи не было.

Но зачем же летописцу понадобился Рюрик?

На этот вопрос однозначного и четкого ответа пока не существует, однако кое-что ясно.

Древнерусский летописец никогда не работал просто так, для собственного удовольствия. Он нередко писал на заказ, и даже тогда, когда не имел прямого заказа, все равно не был свободен от каких-то политических пристрастий.

Летописи составлялись в монастырях или при кафедрах иерархов русской церкви – киевского митрополита, архиепископов и епископов. Светское летописание появилось на Руси гораздо позже.

Монастырь живет на добровольные пожертвования – вклады. Вклады делаются князьями, боярами, иногда и простыми людьми. Широко практиковались, например, вклады «на помин души» – после смерти вкладчика монахи обязывались возносить молитвы за упокой его души в течение определенного времени (время зависело от размера вклада). Такие вкладчики заносились в особую монастырскую книгу – синодик.

Как мы уже знаем, «Повесть временных лет» создавалась в несколько этапов. И на одном из этих этапов летопись редактировалась в Выдубицком монастыре (в Лаврентьевской летописи она завершается припиской «Игумен Сильвестр святаго Михаила написах книги си Летописец, надеяся от бога милость прияти…»). А вкладчики Выдубицкого монастыря – это князья Всеволодовичи, внуки Ярослава Мудрого и шведской принцессы Ингигерд, дочери первого шведского конунга-христианина Олава Шетконунга.

Ингигерд вышла замуж за Ярослава в 1019 г. – об этом пишут в своих анналах и сагах сами скандинавы. В качестве свадебного подарка она получила город Ладогу. Вот тогда-то и появилась на Руси легенда о Рюрике, попавшая в летопись на этапе создания той редакции «Повести временных лет», которая отразилась в Ипатьевской летописи.

Происхождение легенды о Рюрике – шведское, нельзя исключать, что в образе Рюрика каким-то образом отразился дед принцессы Ингигерд – конунг Эйрик Победоносный. Кроме того, в легенду могло попасть и какое-то древнее предание о скандинавских основателях Ладоги.

В летописи легенда о Рюрике появилась, скорее всего, с целью дополнительно удревнить русско-шведские связи и, может быть, в силу этого упрочить права Всеволодовичей на киевский стол.

Исследователи летописей обратили внимание на еще одно любопытное обстоятельство. Среди русских князей XI–XII вв. имя Рюрик – крайне редкое, в отличие, например, от имен Олег и Игорь. Нам известны только два Рюрика, и оба этих Рюрика – потомки сыновей Ярослава и Ингигерд…

Не менее, чем происхождение «варяжской легенды», интересна ее дальнейшая судьба.

Долгое время история о Рюрике переписывалась в составе летописей без серьезных изменений или дополнений. Она была принята как официальная версия русской истории, и в XIV–XV вв. никому не приходило в голову сомневаться в самом факте призвания Рюрика. Но позже, в XVI столетии, легенда эта стала причудливо трансформироваться и обрастать новыми подробностями.

Во второй половине столетия была создана самая большая из наших летописей – Никоновская. Она получила свое название по имени патриарха Никона, возглавлявшего Русскую церковь в середине следующего, XVII века. Никону принадлежал один из списков этой летописи, по которому она и получила свое название.

Так вот, в Никоновской летописи есть много известий, не имеющихся в других наших летописях. Что стоит за этими известиями – не дошедший до нас источник или фантазии летописца XVI века?

Вот каким сообщением дополняет Никоновская летопись легенду о призвании варягов:

Об Аскольде и Дире, первых норманнских предводителях, осевших в Киеве, у нас еще обязательно будет разговор впереди, а пока посмотрим на интересную ситуацию, изложенную в нескольких скупых летописных строчках.

Получается, что вскоре после вокняжения Рюрика против него возник какой-то бунт местной знати. Рюрик бунт подавил и убил зачинщика – некоего Вадима. Но кто такой Вадим? О каких новгородцах идет речь в Никоновской летописи – ведь археологических данных о существовании Новгорода в IX веке нет. За что этот Вадим получил прозвище Храбрый (если это прозвище)? На эти вопросы ответа нет, и любая попытка тех или иных авторов реконструировать события, показать, как складывается какая-то «оппозиция» Рюрику, в красках представить борьбу славянской знати против князя-чужеземца – все это, увы, не более чем фантазии…