Олег Попцов - Хроника времён 'царя Бориса'

- Леонид Макарович. Я вам даю эту информацию. Они - государственные преступники, они самозванцы, отстранили от власти законного Президента!

Чувствуя, что Кравчук упирается, Ельцин отступает:

- Ну хорошо, не можете арестовать, дайте команду, чтобы их самолет посадили в Симферополе, а не на военный аэродром. Следом вылетает наш самолет. На его борту премьер и вице-президент. Путчисты не должны попасть к Горбачеву первыми. Мы не знаем, что задумывают эти преступники.

Кравчук опять что-то объясняет. Делает это витиевато: он постарается... Так и заканчивается этот разговор. Ельцин кладет трубку. Возбуждение не проходит.

- Пообещал, - говорит Ельцин. Сокрушается, качает головой, выдавая свое неверие в обещание Кравчука. Угадывает на наших лицах сомнение, говорит уже более твердо:

- Должен помочь.

Кравчук не сказал ни да, ни нет. В том же духе он и поступил. Он не посадил самолет с руководством ГКЧП в Симферополе и не дал нам необходимые два часа разрыва; от Симферополя до Фороса дорога занимает чуть больше полутора часов, и тот, и другой самолет приземлились на военном аэродроме. Один раньше, другой, с Силаевым и Руцким, позже. Леонид Макарович принял компромиссное решение. В тот момент он ещё не решил, чья победа его устраивает больше.

Назарбаев все знал. Он располагал полным объемом информации. В его кабинете стоял телевизор, к которому были подведены каналы международной связи и где давались материалы всех зарубежных агентств, аккредитованных в Москве. И в момент, когда он говорил по телефону с Янаевым и тот давал ему гарантии о невведении чрезвычайного положения в республике, и на вопрос "Как в Москве?" услышал успокоительные слова Янаева: "В Москве - нормально. В целом страна поддерживает действия ГКЧП, и никакой необходимости использовать армию нет"... В этот самый момент на экране назарбаевского телевизора по улицам Москвы шли танки, и окруженный Белый дом, и толпы народу вокруг него строили баррикады. Все это Назарбаев видел, не отлучаясь из собственного кабинета. Потом газеты напишут, что Назарбаев не поддался эмоциям и поступил как мудрый политик. Все доселе жили в страхе перед Центром, и необходимо было время, чтобы все взвесить и не поставить под удар Казахстан. По этому поводу Назарбаев собирал даже Совет старейшин, совет аксакалов - наиболее удачная форма по выработке коллективного решения: надо ли поддержать демократическое руководство России или делать этого не следует. Ночь на 21 августа была самой тревожной. Опять зарядил дождь. Он шел и днем, и ночью. И людской пояс вокруг Белого дома, прикрытый по преимуществу зонтами, имел вид сумрачного ожидания. Работали полевые кухни, в тупике, прямо напротив балкона, дежурили машины "скорой помощи". Мы получили информацию, что днем, 20 августа, по всем больницам была дана команда - максимально освободить площади и на ночное время усилить медперсонал. Руководство Москвы, и Попов, и Лужков, не признав законности ГКЧП, создали для путчистов чрезвычайную сложность. Практически Моссовет стал как бы вторым фронтом, откуда инициировались практические действия по организовыванию акций гражданского неповиновения.

А народ все прибывал. Кажется, днем 20-го я поднялся на 11-й этаж. В незначительном отдалении от Белого дома расположен стадион. Я видел, как на теннисных кортах играют четыре спортсмена. От Белого дома до них было не более трехсот метров. Тут решалась судьба России, судьба свободы, там четыре российских гражданина, загорелые и ухоженные, представляющие, скорее всего, так называемое третье сословие, а может, я не прав, обменивались репликами, смачно "крякали" при удачной подаче и смеялись. Взбудораженную, уставшую от нервного напряжения толпу, которая вошла в историю как группа особого социального предназначения - защитники Белого дома - и этих четверых, в кроссовках "ADIDAS", безупречно одетых и ухоженных, разделяло всего триста метров. Я часто выходил из Белого дома и с удивлением замечал, что в высотке на площади Восстания продают пиво и в колбасный отдел завезли свиные копченые головы и за ними очередь. На Садовом кольце, напротив ресторана "Арбат", продают билеты на сеанс заезжего экстрасенса. Это даже не один микрорайон, это один пятачок - Белый дом, набережная, зоопарк, стадион, начало Нового Арбата, ресторан "Арбат". Россия многолика. И края российские за тридевять земель. И не доскачешь, и не доедешь, не долетишь. И расстояния от души до души одолеть единым махом невозможно. Потом будет написано - поднялась вся Москва. Неправда, не поднялась.

Двадцатого утром, а накануне эта идея обсуждалась, группа в составе: Иван Силаев, Руслан Хасбулатов, Александр Руцкой, - выехала в Кремль, на встречу с Лукьяновым. Вообще в той августовской ситуации коллективность разума и действий, мобилизованных опасностью, проявилась с редкой значительностью. Мы ещё долго будем вспоминать, как мы были едины в те дни, как расположены друг к другу. Хасбулатов был инициатором этой встречи. Просчитывались несколько вариантов будущего. Путчисты возьмут верх российский Президент, парламент, правительство не перестанут существовать, их положение усложнится. До какой степени? Авантюризм заговорщиков очевиден, они долго не продержатся. Значит, должна быть тактика действий на все случаи. Необходимо "расколоть" заговорщиков. Если Лукьянов не в составе ГКЧП, по крайней мере формально, почему не сыграть на его тщеславии, на его преданности Президенту? И если Ельцин своими действиями символизирует непреклонность, значит, за ним кто-то и что-то стоит. Встреча с Лукьяновым во вред быть не может. Если даже она ничего не изменит, она даст определенную информацию либо ответит на вопрос: Лукьянов с заговорщиками или в скрытой оппозиции к ним. Принципиальной в этом случае была неизменность позиции Ельцина. Какие бы варианты по контактам, переговорам ни возникали, все должно делаться от имени Президента России, но без его участия. Ельцин должен оставаться в Белом доме. Ельцин - лидер сопротивления, и надо исключить любую возможность ареста либо устранения его. Переговоры состоялись, о них написано их участником Русланом Хасбулатовым. Я спросил Силаева после переговоров:

- Ну как?

- Все врет, - сказал Силаев, имея в виду Лукьянова. - Хитрая лиса, я ему не верю. Говорит, что мы заявили ультиматум, а нужен компромисс. А как ещё говорить с преступниками?

Сейчас кое-кто пытается упрекнуть Хасбулатова в его приверженности к идее переговоров. Ссылаются на телефонные разговоры, которое якобы были между Янаевым и Хасбулатовым. Не вдаваясь в суть, были такие разговоры или нет и как при этом собеседники называли друг друга, по имени или по имени и отчеству (кстати, Янаев с Хасбулатовым знают друг друга более 25 лет), замечу, что путч в истории социалистического государства имел место впервые и какой-либо отрепетированной реакции вызвать не мог. Надо было прорвать замкнутое пространство, каковым оказался блокированный Белый дом.