Юрий Фельштинский - Лев Троцкий. Оппозиционер. 1923-1929

В связи с этим Троцкий обратился в Политбюро и Президиум ЦКК с обширным заявлением [547], в котором заострял внимание на том, что не был приглашен на заседание Политбюро, хотя этого требовала, по его мнению, формальная лояльность. Разумеется, ни на какую лояльность со стороны Сталина Троцкий теперь рассчитывать не мог, но он не преминул использовать возникшую ситуацию, чтобы лишний раз напомнить Сталину об упреках Ленина в нелояльности. На этот раз речь шла не столько о позиции большевистского руководства по китайскому вопросу, хотя он и дебатировался, сколько об общей ситуации в партийных верхах. «Причиной непомещения статей указывается то, что они критикуют ЦК, имеют дискуссионный характер, другими словами, устанавливается правило, вследствие которого партийная печать может только подпевать ЦК, что бы он ни сказал и что бы он ни сделал». Троцкий напоминал, что он предлагал провести закрытый пленум ЦК по китайскому вопросу, что это предложение было отклонено, что именно после этого появились «тезисы Сталина», представлявшие собой «закрепление и углубление наиболее ошибочных сторон в корне ложной политики». Тезисы Сталина, полагал автор, толкают не только китайскую компартию, но и весь Коммунистический интернационал в болото оппортунизма. «Неужели же китайская революция и вся линия Коминтерна есть такая мелочь, которую можно загнать в аппаратную бутылку? Неужели так можно помочь воспитанию китайской компартии? Неужели так могут развиваться иностранные секции Коминтерна? Неужели наша партия может жить таким путем? Мыслима ли такого рода безумная бюрократическая утопия?» — спрашивал Троцкий и от китайской конкретики переходил ко все той же общей постановке вопроса о порочности бюрократического руководства партией и решительно выдвигал требование проведения общепартийной дискуссии. «Да, мы хотим обсуждения вопроса о судьбах китайской революции, стало быть, о наших собственных судьбах», — заключал Троцкий.

Разногласия по вопросу о развитии китайской революции были главным, но не единственным исходным моментом для подготовки документа объединенной оппозиции, который был подписан не только ее виднейшими руководителями, но и большой группой активных членов. Можно с полным основанием полагать, что документы Троцкого по китайскому вопросу побудили и его самого, и связанных с ним оппозиционеров переосмыслить, заново проанализировать весь комплекс разногласий с высшим партийным руководством, в которое оппозиционеры теперь не входили.

Перед написанием этого документа Троцкий выступил с рядом записок и писем, касавшихся в основном международных вопросов. Принципиальное значение имело обращение к членам ЦК от 21 февраля 1927 г. с общей оценкой политического состояния мирового пролетариата на фоне международной обстановки и положения СССР [548]. Здесь содержалась попытка дать анализ ситуации в связи с несбывшимися прогнозами европейской революции. После неудачи германской революции 1923 г. и краха надежд на революционные события в Великобритании во время стачки 1926 г. следовало, как показывал Троцкий, прийти к выводу, что послевоенный период был временем величайших поражений европейского пролетариата. «Было бы просто глупой трусостью закрывать на это глаза», — писал Троцкий. Более того, Троцкий отмечал разочарование российского пролетариата в революции, в ее неспособности в короткий срок «глубоко изменить отношения и жизнь». Он призывал не закрывать глаза на эти негативные процессы: «Именно для того, чтобы оградить партию и наиболее дальнозоркие элементы от разочарования, надо сказать то, что есть».

Другим важным документом было заявление «О нашей зависимости от мирового рынка» [549], критикующее «замкнутое хозяйство», к которому неизбежно вела теория построения социализма в одной стране. Статья обращала внимание на то, что международный фактор, от которого неизбежно зависело развитие СССР, отнюдь не исчерпывался опасностью интервенции. Троцкий доказывал, что в ближайший период зависимость СССР от мирового рынка, от экспорта и импорта будет возрастать, но эта зависимость выгодна, так как она «удесятеряет вес, способность СССР к сопротивлению — экономическому, политическому и военному». В противовес сталинской теории «победы социализма в одной стране» Троцкий призывал рассматривать перспективы развития СССР в контексте общемирового развития, поскольку «достаточность или недостаточность нашего темпа может быть измерена только масштабами мирового хозяйства, ибо темп нашего развития международно обусловлен».

По мнению ОГПУ, с февраля 1927 г. объединенная оппозиция «представляла собой организованную и централизованную фракцию» [550]. Печатались и распространялись оппозиционные документы, восстанавливалась связь с периферией. Заседания руководителей оппозиции происходили на квартирах Смилги, Троцкого, Радека, Зиновьева или Каменева. «Троцкисты» и «зиновьевцы» входили в центр на паритетных началах. Смилга играл «буферную роль». Организационной работой и техникой руководил И. Н. Смирнов, при котором действовала «техническая комиссия», включавшая С. В. Мрачковского [551]и Преображенского. Оппозиционеры пытались организовать и Всесоюзный комсомольский центр, куда входил, в частности, сын Троцкого Лев Седов.

ОГПУ полагало, что в апреле — мае 1927 г. был создан Московский центр «троцкистов», а в конце августа — начале сентября — объединенный Московский центр «троцкистов» и «зиновьевцев», причем между теми и другими велся торг за преобладание в этом органе. Оппозиционной группой в Ленинграде руководил Г. Е. Евдокимов [552]. Связями с уездами Московской губернии занимался И. Я. Врачев. Существовало бюро (куда входил, в частности, Альский) по связи с провинцией. Заграничными связями оппозиции ведали Радек и Серебряков. Денежные ресурсы оппозиции состояли из членских взносов и пожертвований [553]. Был даже образован свой Красный Крест. Сначала им ведали З. И. Лилина (жена Зиновьева) и Ф. В. Белобородова (жена А. Г. Белобородова [554], наркома внутренних дел РСФСР), а затем жена Карла Радека врач по образованию Роза Маврикиевна Радек. Оппозиционный Красный Крест проводил денежные сборы, оказывал помощь безработным, заключенным и высланным единомышленникам. Но главное, чем было напугано ОГПУ, — это то, что при Центре была создана военная группа, в которую якобы входил ряд слушателей Военной академии РККА и некоторые бывшие работники 5-й армии. Группа организовала охрану Троцкого, ставила вопросы о смене командного состава Красной армии и предлагала «вождям оппозиции» уйти в подполье и развернуть оттуда более деятельную работу [555].