Александр Елисеев - Правда о 1937 годе. Кто развязал «большой террор»?

Особенно выделяется выступление Косиора, который ратовал за исключение Енукидзе из партии. Это означало уже полное политическое недоверие. Вспомним о давнишней нелюбви Косиора к немцам. Тут явственно прослеживается попытка регионалов ударить по сталинской политике сближения с Германией, персонально — по одному из ее активных проводников. Предположу также, что Енукидзе был выбран мишенью еще и потому, что как деятель советской вертикали был задействован в осуществлении конституционной реформы. (Радек, кстати, тоже являлся одним из активных творцов новой конституции.) Такую важную фигуру Сталина выбить с шахматной доски было просто необходимо.

По степени кровожадности с Косиором мог сравниться только Ягода, который также выступил за исключение Енукидзе из партии. А ведь этот чекист-бухаринец тоже был заинтересован в крушении столь видного германофила.

Под совокупным натиском регионалов и чекистов Енукидзе пал. И это было генеральной репетицией зачистки Радека, партийного министра иностранных дел, который весил больше секретаря ЦИК. Его самого смогли зачистить только благодаря начавшемуся колебанию среди сталинистов, а также резкому усилению влияния Бухарина. Очевидно, именно Бухарин является главным застрельщиком всех антигерманских игр. И это отлично понял Радек, который сделал отчаянную попытку остаться на свободе. Незадолго до ареста он посетил Бухарина, попросив его о заступничестве. Этот факт антисталинисты, как всегда, внятно объяснить не могут. Они навязывают представление о том, что временно реабилитированный Бухарин находился в изоляции и с тревогой ждал решения своей участи. А вот, поди ж ты, именно у него просит заступничества заведующий важнейшей структурой аппарата ЦК. В чем же дело? Да все просто. Радек знал, что Бухарин находится в ударе, а Сталин, наоборот, под ударом. Вот он, проявив душевную слабость, и пошел просить Бухарина о пощаде.

Сталина лишили двух ближайших соратников — Радека и Енукидзе. Третий, Молотов, был скомпрометирован на августовском процессе. В середине сентября вождь оказался перед мощным фронтом оппозиционеров, который включал в себя регионалов, технократов и правых. Очевидно, к этому фронту примыкали и левые милитаристы, которых весьма устраивал Орджоникидзе, поддерживавший неплохие отношения с Тухачевским.

Они тесно сошлись еще во время Гражданской войны, когда вместе действовали на Кавказском фронте. В 1931 году именно Орджоникидзе способствовал продвижению авантюристических предложений Тухачевского, который пытался поставить перед армией нереальные задачи. Серго лично передал Сталину одно из писем зарвавшегося «полководца», написанное в апреле 1930 года.

В сентябре 1934 года Орджоникидзе и Тухачевский вместе с Куйбышевым попытались ослабить влияние Сталина на армию. Иосиф Виссарионович был обвинен в нескромности и некомпетентности. Поводом стала беседа Сталина с чехословацкой военной делегацией, во время которой тот ничего не говорил о роли Орджоникидзе и Куйбышева в деле модернизации армии. Более того, Сталина обвинили в разглашении государственных секретов. Якобы он сообщил иностранцам страшную «тайну» о том, что СССР хочет модернизировать свои вооруженные силы!

Именно Орджоникидзе жаловался Уборевич, человек Тухачевского, в своем письме от 17 августа 1936 года: «Ворошилов не считает меня способным выполнять большую военную и государственную работу… Нужно тут же сказать, еще хуже оценивает он Тухачевского… Если т. Ворошилов считает меня малоспособным командиром для большой работы, то я очень резко и в глаза, и за глаза говорю о его взглядах на важнейшие современные вопросы войны». Знал, ох знал Уборевич, кто сейчас главный и кого нужно просить о заступничестве!

Правда, 14 и 31 августа были арестованы Примаков и Путна, люди из ближайшего окружения Тухачевского. Но они пострадали из-за теснейших связей с Троцким и троцкистами. И тот и другой в 20-е годы открыто поддержали «демона революции», причем пытались создать троцкистскую организацию в РККА, чего не отрицают и историки-антисталинисты. И когда в 1936 году крепко взялись за левых, эти два тухачевца закономерно попали под раздачу. Пока трудно сказать, контактировали ли они с Троцким и в 30-е годы. Обращают на себя внимание тесные связи Путны с И. Н. Смирновым, который на самом деле тайно контактировал с Троцким. В любом случае этих добрых молодцев сгубил троцкизм, который изрядно пугал и сталинистов, и технократов, и регионалов. Больше никого из видных представителей левого милитаризма не тронули, и они с радостью ожидали падения Сталина. А оно, похоже, было реальностью, ибо против вождя действовал целый фронт.

Ко всему прочему в лагере Сталина наступил разлад. Многие, наверное, просто испугались повторения судьбы Радека и Енукидзе.

Надо было что-то предпринимать, причем весьма срочно…

25 сентября 1936 года было для наркома Ягоды роковым. Сталин и Жданов, бывшие на отдыхе в Сочи, прислали оттуда телеграмму, в которой предлагалось снять Железного Генриха с его чекистского пьедестала. Почти все исследователи «большого террора» считают нужным цитировать содержание этой судьбоносной телеграммы. Не изменю данной традиции и я. «Считаем абсолютно необходимым и срочным делом, — уведомляли Политбюро Сталин и Жданов, — назначение тов. Ежова на пост наркомвнудела. Ягода явно оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока. ОГПУ опоздало в этом деле на четыре года».

Историки заворожены мнимым всемогуществом Сталина и поэтому не обращают внимания на то, что свои предложения вождь присылает именно из Сочи. По их мнению, Сталин был всевластен, а следовательно, какая ему разница — откуда приказывать. Но, согласитесь, кажется очень странным, что вождь проводил столь важное кадровое решение откуда-то издалека. К тому же непонятно, почему он вновь оказался в Сочи. Ведь Иосиф Виссарионович уже отдыхал там в августе, причем задержался у теплой водички гораздо дольше всех других высших руководителей. И вот снова — у моря. Может быть, у него были какие-то серьезные проблемы со здоровьем? Да нет, вроде не было. Решил отвертеться от работы? Ну уж, простите, в этом трудоголика Сталина еще никто никогда не упрекал. И время, прямо скажем, было очень жаркое и сложное.

Складывается впечатление, что вождя просто сослали в Сочи до выяснения его дальнейшей судьбы. Полностью ему связь с внешним миром не отрубили, но возможности присутствовать на заседаниях Политбюро лишили. Дескать, отдохни, Иосиф Виссарионович, подумай о своем дальнейшем поведении. А в компанию ему определили стойкого сталинца Жданова.