Вадим Роговин - Власть и оппозиции

В конце августа — начале сентября 1932 года была проведена конференция «правых» с участием более десяти человек, где обсуждался вопрос о создании широкого антисталинского блока.

О настроениях участников группы дает представление направленное в марте 1933 года в ЦК заявление Угланова, в котором он признавал, что в начале 1930 года в беседах со своими товарищами говорил, что «генеральная линия провалилась и руководство обанкротилось и будет искать козлов отпущения». В 1931 году он встретился с группой «молодых-правых» (А. Слепков, П. Петровский и др.) в Саратове и «не возражал против их действий», заключавшихся в вербовке сторонников из молодежи. К осени 1932 года, по словам Угланова, среди правых вновь началось «движение за возобновление борьбы против ЦК». В этот период возобновились связи Угланова с рядом своих прежних сторонников по правой оппозиции. Обсуждая положение в стране, они пришли к выводу, что большинство крестьянства во время посевной кампании организовало «всесоюзную итальянскую забастовку… против мероприятий партии» и что руководство партии во главе со Сталиным «не в состоянии преодолеть огромных затруднений… в экономической и политической жизни страны». Поэтому, продолжал Угланов, он «считал и указывал на это ряду своих сторонников, что необходимо к руководству партией и страной вновь привлечь бывших лидеров бывших оппозиций, как то: Рыкова, Бухарина, Томского, Зиновьева, Каменева, Сокольникова, Смилгу. Само собою понятно, такая передвижка (в руководстве партией.— В Р. ) должна была привести к значительному изменению политики, и в первую голову в деревне». Поддержку этих планов Угланов нашёл у Томского, из разговора с которым понял, что тот «не исключает возможности выступления на борьбу против ЦК в тот или иной период». Тогда же «молодые-правые» съехались в Москву, организовали конференцию с обсуждением политических вопросов, связались с Углановым и обсуждали с ним положение в стране и целесообразность связи с другими оппозиционерами. Угланов не только не возражал против этого, но и заявил, что следует установить такую связь [726] Неизвестная Россия. XX век. С. 62—63. .

Есть основания полагать, что раскрытию нелегальной группы «правых» способствовал Бухарин. В написанном им в феврале 1937 года (ещё во время пребывания на свободе) пространном заявлении пленуму ЦК сообщалось, что летом 1932 года, «когда было известное брожение», он (Бухарин), «боясь, что Угланов, в силу своей болезни — неустойчивости, вновь колеблется вправо, и что его срыв будет приписан и мне, специально зашёл к нему его предупредить». В этой связи Бухарин упоминал о своем заявлении в Политбюро от 7 октября 1932 года, в котором говорилось: «Я, зная болезненную неуравновешенность Угланова и опасаясь каких-либо случайных отрицательных влияний на него (с Углановым вне служебной обстановки я виделся за почти 2 года только один или 2 раза), предупреждал его против такой опасности, указывая на абсолютную необходимость дружно „тащить телегу“, изо всех сил работать и т. д., несмотря на любые трудности» [727] Вопросы истории. 1992. № 2—3. С. 22. .

В придании же организации «правых» «террористического» характера решающую помощь следствию оказал Астров, который в 1989 году сообщил некоторые подробности своего поведения на следствии. В феврале 1933 года он вместе с другими «бухаринцами» был арестован по обвинению в принадлежности к рютинской группе (хотя с её документами он, по его словам, знаком не был), а затем вместе с другими «бухаринскими учениками» был «переведён» следователями ГПУ в «антипартийную группу правых». В ходе следствия по делу этой группы Астров сообщил, что в начале 30-х годов был свидетелем разговоров в среде «правых» о необходимости «дворцового переворота» и даже выкриков «Дайте мне револьвер, я застрелю Сталина». «Эти эксцессы я всерьез не брал,— писал Астров,— однако сообщил о них уже в 1933 г.» [728] Литературная газета. 1989. 29 марта.

Есть основания считать, что в среде «правых» действительно имели место «террористические намерения» в отношении Сталина. А. Авторханов вспоминал, как один из наиболее радикально настроенных «правых», слушатель ИКП, в беседе, происходившей ещё в 1929 году, говорил ему: «Государственный переворот не есть контрреволюция, это только чистка партии одним ударом от собственной подлости. Для этого не нужен и столичный гарнизон Бонапарта. Вполне достаточно одного кинжала советского Брута и двух слов о покойнике перед возмущённой толпой фанатиков: „Не потому я Цезаря убил, что любил его меньше, но потому, что я любил Рим больше…“ Ни одна страна не богата такими Брутами, как наша. Только надо их разбудить» [729] Авторханов А. Технология власти. С. 179—180. .

В 1932—33 годах лозунг Троцкого «Убрать Сталина» находил всё большую поддержку среди новых оппозиционных групп. Как мы могли убедиться, его дословно повторяли члены группировок Рютина и А. П. Смирнова. Всё большая часть оппозиционно настроенных членов партии сознавала, что выход из тяжелейшего кризиса партии и страны один: отстранить от руководства человека, губительные последствия единовластного правления которого обнаруживались всё более остро. Однако было столь же очевидно, что свергнуть Сталина и его клику путём партийной реформы уже невозможно. Это не могло не рождать в сознании отдельных оппозиционеров «террористических намерений». Понимая это, Сталин осуществил встречный провокационный ход, страхующий его от террористических актов,— превентивное обвинение в террористических намерениях всех, считавших необходимым его устранение от власти.

Добиться подтверждения «террористических намерений» от привлечённых по делу «антипартийной контрреволюционной группы правых» в ходе следствия не удалось. Более половины привлечённых по данному делу не признали себя виновными в принадлежности к этой группе. Тем не менее 34 из 38 арестованных были приговорены коллегией ОГПУ к тюремному заключению на срок от 2 до 8 лет, либо к ссылке сроком на 1—3 года. Лишь четверо, включая Угланова, были освобождены из-под стражи с прекращением дела. В мае 1933 года Угланов был назначен управляющим рыбного треста в Тобольске, где в 1934 году был восстановлен в партии.

Большинство осуждённых были заключены в Суздальский политизолятор, где наладили связи между собой и обсуждали дальнейшую тактику своего поведения. В середине 1934 года некоторые из них были выпущены на свободу. В годы большого террора все они были арестованы вновь. Подавляющее большинство их было расстреляно в 1936—41 годах.

Наряду с неослабной слежкой за «правыми» ОГПУ прилагало столь же упорные усилия к обнаружению «троцкистского подполья».