Вадим Роговин - Власть и оппозиции

Трагический опыт последних лет, указывалось в «Платформе», требует пересмотра некоторых представлений, всегда бытовавших среди марксистов. Этот опыт показал, что после победоносной социалистической революции оппортунистические и авантюристические ошибки правящей партии могут погубить дело социализма и отбросить всё историческое развитие на десятки лет назад. Используя эти ошибки, международная буржуазия, проводя умную, с точки зрения своих классовых интересов, политику, может в течение длительного времени укреплять капиталистическую систему.

Опыт русской революции внёс особенно много нового в представление о роли партийного руководства и его влиянии на судьбы победившей революции. Этот опыт показал «нечто совершенно непредвиденное и неожиданное… Мы срослись, свыклись с представлением, что при пролетарской диктатуре руководство партии и страны всегда будет выражать волю масс. На деле же вышло так, что это руководство выродилось в ходе внутрипартийной борьбы в личную диктатуру, губящую Советскую власть и партию, ненавистную массам, опирающуюся главным образом на террор и провокации» [676] Там же. С. 434. .

Исторический опыт убедительно доказал, что «ленинизм и пролетарскую революцию нельзя надолго убить руками врага — они каждый раз после поражения поднимаются с новой удесятерённой силой» [677] Там же. С. 432. . Но тот же опыт обнаружил, что неизмеримо большие опасности для судеб революции могут возникнуть внутри революционного движения, если руководство им оказывается в руках авантюристов и провокаторов. «Как это ни чудовищно, как ни парадоксально может показаться на первый взгляд, но главный враг ленинизма, пролетарской диктатуры и социалистического строительства находится в данный момент в наших собственных рядах и даже возглавляет партию» [678] Там же. С. 437. . Как бы повторяя тезис Троцкого о Сталине как могильщике Октябрьской революции, «Платформа» утверждала, что никакой открытый враг революции не мог бы лучше выполнить работу по разрушению её завоеваний, чем это делает Сталин. Продолжение его господства будет означать «самое страшное убийство (революционного дела.— В Р. ), какое когда-либо видела история!» [679] Там же. С. 432. .

Одним из условий существования диктатуры Сталина является его политическая мимикрия, сохранение внешне неприкосновенными притягательных для масс большевистских формул. «Сталин убивает ленинизм под флагом ленинизма, пролетарскую революцию под флагом пролетарской революции и социалистическое строительство под флагом социалистического строительства!» [680] Там же.

Диктатура Сталина держится на двух основаниях: социальной демагогии и режиме «неслыханного террора и колоссального шпионажа, осуществляемых посредством необычайно централизованного и вместе с тем разветвлённого гигантского аппарата, сосредоточившего в своих руках все материальные ресурсы страны и поставившего в прямую зависимость от себя физическое существование десятков миллионов людей» [681] Там же. С. 433. . Этот аппарат, терроризирующий массы и в то же время сам живущий под дамокловым мечом террора, превратился в машину, вынужденную совершать свои движения по воле главного «механика».

При определении путей выхода из охватившего страну всеобъемлющего кризиса «Платформа» исходила из того, что устранение Сталина и его клики нормальными демократическими методами, гарантированными Уставом партии и Советской Конституцией, совершенно исключено. «Было бы непростительным ребячеством тешить себя иллюзиями, что эта клика, обманом и клеветой узурпировавшая права партии и рабочего класса, может их отдать добровольно обратно». Чтобы спасти дело коммунизма, нужно «силою устранить эту клику» [682] Там же. С. 433—434. .

Таким образом, «Рютинская платформа», по сути дела, выдвигала идею политической революции, к которой Троцкий, ещё считавший в то время возможным путь партийной реформы, пришёл лишь спустя несколько месяцев.

Исходя из того, что в стране имеются объективные условия для такой политической революции, «Платформа» отвергала суждения о том, что сталинский режим опирается на массовую социальную базу. В ней утверждалось, что большинство членов партии и ещё в большей мере беспартийные рабочие и служащие настроены против политики Сталина. В деревне сталинский курс не имеет не только сторонников, но даже нейтрально относящихся к нему людей. «Вся деревня доведена до отчаяния и кипит возмущением. Непрекращающиеся массовые восстания в деревне — лучший показатель её политических настроений» [683] Там же. С. 433. .

Даже партийный аппарат в большей своей части лицемерит и не верит в успех сталинской авантюристической политики. «В настоящее время почти любой партийный филистер, обыватель и даже партийный чиновник недоволен и скулит по поводу того, что творится в партии и стране».

Помехой для перехода от беспомощного фрондирования к политической борьбе служат всячески культивируемые Сталиным взгляды, согласно которым его устранение окажется свержением Советской власти. Для такого рода взглядов имеются известные объективные основания. В результате осуществления сталинской политики антисоветские настроения возросли в стране в десятки раз. Множество трудящихся города и деревни, в прошлом преданных Советской власти, брошено «преступной политикой Сталина в лагерь контрреволюции» [684] Там же. С. 438. . Поэтому политический переворот, направленный на ликвидацию диктатуры Сталина, связан с риском активизации сил, враждебных Советской власти, и, следовательно, с опасностью контрреволюционной реставрации.

Однако опасности, связанные с сохранением господства сталинской клики, авторы «Платформы» считали неизмеримо более серьезными, чем опасности, связанные с возможным развертыванием открыто контрреволюционных сил, которые «на наше счастье… распылены, раздроблены и не организованы» [685] Там же. . Характеризуя в этой связи задачи коммунистов, они прибегали к следующему образному сравнению: «Партия находится в положении пассажиров автомобиля, шофер которого вдруг безнадежно спятил с ума, свернул с дороги и ведёт пассажиров по кочкам и ухабам, под уклон на полном ходу прямо в пропасть». При этом он «ругает пассажиров оппортунистами, „загибщиками“ и успокаивает их уверениями, что всё это неизбежные трудности езды на автомобиле. При таком положении глупо и нелепо пассажирам ждать, пока „возница“ спустит их под откос. Надо попытаться на ходу отбросить такого шофера от руля, на ходу же сесть умеющим править машиной за руль и вывести её на торную дорогу. Иного выхода для пассажиров нет» [686] Там же. С. 436—437. .