Вадим Роговин - Власть и оппозиции

11 октября коллегия ОГПУ во внесудебном порядке вынесла приговор всем лицам, проходившим по делу «Союза». Этому предшествовало обсуждение вопроса о судьбе «рютинцев» на заседании Политбюро, где Сталин потребовал расстрела Рютина. Однако в то время требование расстрела видного большевика, даже придерживавшегося столь непримиримой позиции по отношению к руководству партии, ещё не могло найти поддержки даже в ближайшем сталинском окружении. Против вынесения Рютину смертного приговора высказались Киров, Орджоникидзе, Куйбышев. При голосовании сталинского предложения воздержались даже Молотов и Каганович [694] Они не молчали. С. 170. . В итоге Рютин был приговорён к десятилетнему одиночному тюремному заключению. Остальные привлечённые по этому делу получили меньшие сроки тюрьмы или ссылки.

11 октября на заседании ЦКК Ярославский объявил Зиновьеву, Каменеву и некоторым другим «укрывателям» рютинцев, что они исключены из партии, но могут быть восстановлены через три года, если «исправятся». При этом Ярославский заявил, что ничего не может сделать для смягчения их участи: «решение окончательное, его подписал сам Иосиф Виссарионович» [695] Мартемьян Рютин. На колени не встану. С. 284. .

Каменев и Зиновьев были направлены в административную ссылку. Угланов несколько месяцев был безработным, а в начале 1933 года получил должность на одном из приисков Западной Сибири, где вскоре был арестован по делу «антипартийной группы правых».

Всего по делу о «Союзе марксистов-ленинцев» было привлечено к партийной и уголовной ответственности в 1932—33 годы тридцать человек. Всем им (за исключением тех, в отношении которых были сфабрикованы новые дела) в последующие годы по тем же самым обвинениям приговоры были пересмотрены в сторону ужесточения, причем некоторым из этих лиц такой пересмотр осуществлялся дважды или трижды. В 1937 году большинство осуждённых по «рютинскому делу» были приговорены к расстрелу, остальным были увеличены сроки лишения свободы.

На московских процессах 1936—38 годов отсчёт создания различных подпольных «центров» и «блоков» велся с момента возникновения рютинской группы. Факт знакомства с «Рютинской платформой» вменялся в вину тысячам коммунистов как тягчайшее государственное преступление.

Причина крайнего испуга сталинцев по поводу возникновения малочисленной нелегальной оппозиционной организации крылась в том, что сам факт её создания свидетельствовал о консолидации различных антисталинских сил в партии: и бывших «левых» и бывших «правых» и даже тех, кто в недавнем прошлом принадлежал к числу ортодоксальных сталинцев. В речах Кагановича и Кирова на партийных активах Москвы и Ленинграда делался акцент на том, что в рютинской организации сомкнулись «остатки разбитых партией оппозиций» [696] Правда. 1932. 12, 14 октября. .

Хотя рютинские документы держались в строжайшем секрете и ни одно их положение не было процитировано в многочисленных речах и статьях, обличавших новую «контрреволюционную группу», содержание этих документов стало широко известно в партии. Об этом говорит, например, тот факт, что в 1961 году старые большевики, поддерживавшие просьбу о реабилитации В. Н. Каюрова, в беседах по этому поводу в КПК излагали основные положения «Рютинской платформы».

В ответ на расправу над «рютинцами» в ЦК и ЦКК пришло большое количество анонимных писем, в которых содержалась чисто большевистская оценка этой расправы. «Как же дошло до такого, что лучших большевиков-ленинцев объявили контрреволюционерами?.. Кто поверит этому? Не они, а истинные сталинцы — контрреволюционеры. Вы терроризировали страну, вы загнали партию в подполье. В стране господствует диктатор Сталин — дикий и кровожадный, каких ещё не знала страна». «99 % трудящихся остались солидарны с исключёнными, которые действительно ленинцы, а сталинское руководство ведёт политику на вымирание и обнищание трудящихся… Масса хочет ленинской партии, а не сталинской. Открыто нужно признать, что ленинской партии нет, а есть сталинская» [697] Мартемьян Рютин. На колени не встану. С. 39—40. .

Уже в конце 1932 года «Манифест» проник за границу и был опубликован под названием «Декларация 18» в «Социалистическом вестнике».

В ноябре 1932 года в «Бюллетене оппозиции» было помещено письмо из Москвы, посланное в начале октября. В нем сообщалось, что «правые выпустили анонимный Манифест-декларацию, огромный документ, на 165 страницах пишущей машинки». Лаконично, но точно освещалось основное содержание «Платформы»: оценка хозяйственно-политического положения страны как катастрофического, выдвижение требований резкого сокращения капиталовложений и хлебозаготовок, призыв к смене обанкротившегося руководства. Письмо сообщало также, что документ был широко пущен по рукам, с ним были ознакомлены очень многие, в том числе Зиновьев и Каменев, которые «якобы высказали свои соображения». Наконец, автор письма извещал, что все исключённые из партии по этому делу арестованы, а Зиновьева и Каменева, вероятно, скоро вышлют [698] Бюллетень оппозиции. 1932. № 31. С. 23. .

В том же номере «Бюллетеня» была помещена посланная 19 октября из Принкипо статья Троцкого «Сталинцы принимают меры», где акцентировалось внимание прежде всего на судьбе Зиновьева и Каменева. Перечислив основные вехи их политической биографии, Троцкий писал, что после капитуляции они «делали решительно всё, чтоб вернуть себе доверие верхов и снова ассимилироваться в официальной среде. Зиновьев… снова разоблачал „троцкизм“ и даже пытался кадить фимиам Сталину лично. Ничто не помогало… До пятилетнего юбилея собственной капитуляции всё-таки не дотянули: они оказались замешаны в „заговоре“, исключены из партии, может быть, высланы или сосланы» [699] Там же. С. 15. .

Объясняя причины, по которым стало возможным объединение в рютинской группе «правых» и «левых», Троцкий писал: «Нарастание экономических диспропорций, ухудшение положения масс, рост недовольства, как рабочих, так и крестьян, разброд в самом аппарате — таковы предпосылки оживления всех и всяких видов оппозиции… Стремление сталинцев валить левых и правых в одну кучу объясняется до некоторой степени тем, что и левые и правые для данного периода говорят об отступлении. Это неизбежно: необходимость отступления от линии авантюристского заскока стала сейчас жизненной задачей пролетарского государства» [700] Там же. С. 17. .

«Рютинская платформа» была своего рода камнем преткновения для всех послесталинских реабилитационных кампаний, проводившихся под углом зрения хрущевской версии о том, что в 30-е годы в партии уже не оставалось никаких оппозиционных антисталинских группировок.