Алексей Исаев - Освобождение 1943. «От Курска и Орла война нас довела...»

В период с 27 по 31 августа 1943 г. 4-й гв. кавалерийский корпус потерял 273 человека убитыми и 465 ранеными. Частями корпуса было взято в плен свыше 2000 человек, в том числе 250 коллаборационистов — служивших немцам с оружием в руках граждан СССР. Трофеями кавалеристов также стали 45 орудий, 11 танков, 100 автомашин, 2 тягача и другое имущество.

Отступление. Следующим рубежом обороны 6-й армии должна была стать согласованная с соседней 1-й танковой армией «позиция Черепаха» (Schildkroten-Stellung). Она проходила из района восточнее Мариуполя через Макеевку на Константинову и защищала Сталино (ныне Донецк) — ключевой город Донбасса. «Позицию Черепаха» второпях строила «организация Тодта», армейские саперы и принудительно согнанное немцами местное население. Манштейн приказал Холлидту отступать на «позицию Черепаха» 31 августа 1943 г. По плану немецкого командования 6-я армия должна была держать «позицию Черепаха» продолжительное время. В своем приказе командирам армейских корпусов своей армии Холлидт писал:

«Отступление армии при любых обстоятельствах должно получить свое окончательное завершение на «позиции Черепаха». «Позицию Черепаха» сохранять длительный период времени».

Одним из средств удержания нового рубежа должен был стать батальон танков «Пантера», прибывший в распоряжение Холлидта в первые дни сентября. План перевооружения немецких танковых войск на новые танки предполагал вывод с фронта одного из двух батальонов танковых полков дивизий с перевооружением их на «Пантеры». Так, в частности, первые два батальона танков «Пантера» (51-й и 52-й) были сформированы из танковых батальонов, изъятых из 9-й и 11-й танковой дивизий соответственно. Несмотря на первые бои под Курском в роли танков качественного усиления, штатным вариантом было возвращение в свою танковую или танкогренадерскую дивизию. Именно таким образом появились «Пантеры» в «Дас Райхе» в августе 1943 г. — в дивизию вернулся перевооруженный ими батальон. В ноябре 1943 г. с одним из двух батальонов танкового полка, перевооруженным на «Пантеры», вступили в бой эсэсовский «Лейбштандарт» и 1-я танковая дивизия. Однако не всем батальонам «Пантер» везло. Перевооруженный на новые танки батальон 23-й танковой дивизии (II./Panzer-Regiment 23) вернулся на фронт не в свою дивизию, а в качестве средства непосредственной поддержки пехоты. Батальон «Пантер» был придан оборонявшему линию «Черепаха» XVII армейскому корпусу и сразу же растащен на части. В частности, три «Пантеры» были привлечены для защиты двух дивизионных штабов в Красногорке.

Однако надежды на удержание «позиции Черепаха» оказались призрачными. Советское командование предприняло симметричную переброску войск с центрального сектора фронта. Бои на северном фасе Курской дуги в августе закончились эвакуацией орловского выступа и отходом немецких войск на «линию Хагена». Сокращением линии фронта воспользовались обе стороны. Южный фронт получил 11-й танковый корпус, который в конце июля и начале августа воевал в 4-й танковой армии под Орлом, где одним из его противников была немецкая 9-я танковая дивизия. 7 сентября вновь прибывший танковый корпус был введен в бой в направлении на крупный узел дорог — Волноваху. Оборона 6-й армии потеряла свою устойчивость, и соединения Холлидта перешли к «подвижному методу ведения боев».

Помимо ударов в центре построения 6-й армии, в начале сентября последовало наступление на ее левом фланге. Для парирования прорыва Холлидт оголял остававшиеся пассивными участки обороны 6-й армии. Он справедливо отмечал, что ослабленные направления могут пасть под ударами отдельных батальонов. 28–30 августа 1943 г. в состав 51-й армии Я. Г. Крейзера прибыл 10-й стрелковый корпус генерала К. П. Неверова с Северо-Кавказского фронта. В состав корпуса входили 216, 257-я и 328-я стрелковые дивизии. Прибытие трех новых соединений позволило ослабленной в августе стягиванием сил на направление главного удара 51-й армии 1 сентября перейти в наступление. К исходу 1 сентября 257-я стрелковая дивизия овладела опорным пунктом противника в Штеровке — «крепким орешком», устоявшим под июльским сковывающим ударом. К вечеру 2 сентября войска 51-й армии углубились в оборону противника на 25–30 км, на широком участке преодолев «Миус-фронт». Последние укрепления казавшейся неприступной немецкой линии обороны пали. 7 сентября 10-м стрелковым корпусом было захвачено Очеретино, что создало угрозу как правому флангу 1-й танковой армии Маккензена, так и левому флангу 6-й армии Холлидта. Для защиты фланга в район Очеретино выдвинулись 9-я танковая дивизия и 209-й батальон штурмовых орудий. Однако судьба сражения за наспех построенную линию обороны была решена. Уже вечером 7 сентября войска 6-й армии получили приказ отходить с «позиции Черепаха», не продержавшейся и нескольких дней. Артиллерийская канонада уходила от Миуса все дальше на запад. Вскоре хлынули осенние дожди, смывая гарь с окопов и блиндажей «Миус-фронта», которым теперь было суждено только зарастать бурьяном, постепенно оплывать и разрушаться.

Заключение. Лучшим способом остановить наступление противника является собственное успешное наступление. Главное в этой игре — выбрать действительно значимую точку приложения усилий. В летней кампании 1943 г. на южном секторе фронта советскому командованию это удалось. В качестве объекта воздействия был выбран Донбасс — важный в экономическом отношении район оккупированной территории. Оперативная комбинация, разыгранная командованием Красной армии, была обречена на успех. Вне зависимости от результатов операции «Цитадель» на южном фасе Курской дуги немецкое наступление должно было остановиться. Наступления на Юго-Западном и Южном фронтах, во-первых, лишали Манштейна резервов, а во-вторых, вынуждали снимать войска с направления главного удара. В этом смысле июльское наступление на Миусе стало жертвой во имя истекающего кровью Воронежского фронта и успеха стратегической оборонительной операции под Курском. Отвлечение II танкового корпуса СС на Миус позволило войскам Воронежского и Степного фронтов прийти в себя и подготовить операцию «Румянцев». В этом отношении неудавшееся наступление на Миусе было важным шагом на пути к благоприятному развитию событий в летне-осенней кампании 1943 г.

Вместе с тем нет оснований считать имеющей право на существование конспирологическую теорию о намеренном отказе от мер маскировки на Миусе во имя оттягивания крупных сил группы армий «Юг» с южного фаса Курской дуги. До последнего момента сохранять в тайне крупную наступательную операцию невозможно. Как правило, немецкое командование получало достоверные сведения о советских наступлениях, по крайней мере, за несколько дней до их начала. В случае с наступлением на Миусе этот срок оказался несколько сдвинут назад.