Владимир Бешанов - «По своим артиллерия бьет…». Слепые Боги войны

Некоторые командиры сомневались, не слишком ли преувеличивалось значение опыта, полученного на таком «некультурном фронте, как финляндский». К примеру, командир 86-й стрелковой дивизии комдив Ю.В. Новосельский на заседании общевойсковой подкомиссии сказал: «Я боюсь одного, что последний опыт войны в Финляндии он как-то загипнотизировал всех нас, и будет представляться, что так именно надо учить войска, а ведь после, может быть, нам придется идти воевать и в другие места, и пока неизвестно, будет ли хуже, будут ли лес или горы».

Было признано целесообразным в стрелковой дивизии сохранить два артиллерийских полка с общим числом 60 орудий, но с измененным соотношением пушек и гаубиц в пользу последних. В представленном проекте легкий артиллерийский полк состоял из двух дивизионов трехбатарейного состава, по четыре орудия в каждой батарее. В каждом дивизионе две пушечные батареи 76-мм пушек и одна батарея 122-мм гаубицы. Гаубичный артиллерийский полк был трехдивизионного состава, по три четырехорудийные батареи в каждом дивизионе. Из них два первых дивизиона 122-мм гаубиц и третий — 152-мм гаубиц. Итого в двух артполках иметь 16 — 76-мм пушек, 32 — 122-мм гаубицы и 12 — 152-мм гаубиц. Вместо минометного взвода в стрелковом батальоне вводилась рота из шести 82-мм минометов, минометный взвод стрелкового полка преобразовывался в батарею из четырех 120-мм минометов.

Таким образом, стрелковая дивизия «военного времени» должна была иметь: полковых «трехдюймовок» — 18, 76-мм дивизионных пушек — 16, 122-мм гаубиц — 32, 152-мм гаубиц — 12, 45-мм пушек — 54, 76-мм зенитных пушек — 4, 37-мм зенитных автоматов — 8, 120-мм минометов — 12, 82-мм минометов — 54, 50-мм минометов — 81.

В структуре корпусных артиллерийских полков изменения были незначительны. Первый корпусной полк сохранил полностью свою организацию; он стал называться корпусным артполком первого типа. Второй корпусный полк, именовавшийся корпусным тяжелым артиллерийским полком, подвергся небольшой реорганизации. Его третий дивизион, имевший на вооружении 203-мм гаубицы, оказался очень тяжелым, а сами системы громоздкими. Поэтому гаубица Б-4 была передана в артиллерию РГК, а третий дивизион получил 152-мм гаубицы-пушки. Количество орудий в дивизионе увеличилось вдвое. Полк стал называться корпусным артполком второго типа.

В артиллерии РГК отказались от полков особой мощности. Трехдивизионные пушечные полки были преобразованы в четырехдивизионные по три четырехорудийные батареи в каждом. Первые два дивизиона имели на вооружении 122-мм пушку, вторые два — 152-мм гаубицу-пушку. Тяжелые пушечные полки преобразовали в пушечные полки большой мощности — в полку двадцать четыре 152-мм пушки. Гаубичные полки также перешли на четырехдивизионную структуру. Гаубичные полки большой мощности претерпели внутреннюю реорганизацию: вместо трех дивизионов четырехбатарейного состава в полку стало четыре дивизиона трехбатарейного состава с прежним количеством орудий.

Комиссия «по рассмотрению системы вооружения» постановила оставить на вооружении 12 систем полевой артиллерии, а также горных, танковых пушек и орудий большой мощности, а также указала на значительное отставание в развитии средств ПВО, в первую очередь приборов обнаружения и управления огнем. «Наша зенитная артиллерия, — заметил маршал С.М. Буденный, — на потолке без промаха бьет, если самолет идет со скоростью 150 км/час, но таких скоростей теперь нет». Ворошилов поставил задачу сравнять советские приборы с немецкими, итальянскими, французскими; лучше всего — купить.

На заседании комиссии по вопросам идеологии Л.З. Мехлис, один из главных сталинских лесорубов, чьи заслуги в насаждении тотального единомыслия невозможно переоценить, вспомнил о советской военной науке. Какая-то она стала непередовая, можно даже сказать, не стало ее совсем:

«Военная мысль скована, ее развитие не поощряется, и потому она костенеет. Авторы книг и статей по вопросам военной теории чувствуют себя связанными и боятся уклониться от уставов, хотя некоторые из них требуют переработки и исправлений. Военные журналы и газета «Красная звезда» ограничиваются популяризацией, и подчас плохой, уставных положений, не ставят новых, острых и принципиальных вопросов. Дискуссия в военной печати отсутствует, живой мысли и творческого обмена мнениями нет. В полном загоне находится дело иностранной военной мысли и иностранных языков».

Поле, поле, кто тебя усеял мертвыми костями?

Командиры-выдвиженцы согласились, что «мысль» развивать необходимо, но принять участие в этом процессе желания не проявили, ссылаясь на занятость, секретность и боязнь последствий. «Я должен прямо сказать, — объяснил начальник Артуправления комдив Г.К. Савченко, — что у нас не принято говорить о положительных качествах противника. Если я соберу своих помощников и отзовусь о формах работы иностранной армии положительно, то заранее знаю, что из 10 присутствующих 9 будут писать заявление». Мехлис: «Вы здесь преувеличили, но человека 2–3 напишут».

Начальник Автобронетанкового управления командарм 2 ранга Д.Г. Павлов выразился совсем прямо: «У нас врагов народа оказалось столько, что я сомневаюсь в том, что вряд ли они были все врагами. И тут надо сказать, что операция 1937–1938 гг., до прихода т. Берия, так нас подсидела, и, по-моему, мы очень легко отделались с таким противником, как финны… Хочется иногда написать, и думаешь, а возможно это или невозможно — все секретно, и наши редакции боятся рассекретить. Что касается критики и самокритики, то мы очень здорово начали критиковать и вместо того, чтобы по-культурному относиться, мы начинаем в печати шельмовать, начинаем один другого подсиживать, и большое количество людей мы отталкиваем от печати».

Обоих оппонентов Мехлиса расстреляли в 1941-м.

Отпраздновав победу, Сталин снял с поста наркома обороны верного Клима. 7 мая 1940 года одновременно с присвоением маршальского звания на эту должность был назначен С.К. Тимошенко.

Принимая дела, Тимошенко составил разгромный акт о состоянии Красной Армии. В нем было все — от отсутствия планов войны и мобилизации до убытков Воениздата. По состоянию артиллерии замечаний было на редкость немного: правильно отмечалось отсутствие малокалиберных зенитных пушек и, на «опыте прорыва линии Маннергейма», был сделан вывод о недостаточной обеспеченности боеприпасами и орудиями крупных калибров. Не хватало также биноклей и приборов управления. Крупнейшим недостатком оставалась крайне слабая выучка всех родов войск, особенно в вопросах взаимодействия: «Ежегодно издаваемые Народным Комиссаром приказы о задачах боевой подготовки в течение ряда лет повторяют одни и те же задачи, которые никогда полностью не выполнялись…»