Сергей Нечаев - Венеция Казановы

Итак, Джакомо Казанова не без помощи гондольеров (а иначе туда попасть было невозможно) стал часто появляться на острове Мурано, и вскоре его ждал большой сюрприз.

Ален Бюизин («Казанова»):

«Он получил таинственное письмо от одной монахини, заметившей его в церкви и пригласившей увидеться с ней… Она даже сообщила ему, что может приехать в Венецию, когда захочет, чтобы поужинать с ним. Казанова тотчас заподозрил прекрасную подругу К.К. Решился не сразу, боясь подвоха и ловушки. В сопровождении своей дуэньи явился в монастырь и там узнал, что незнакомку зовут М.М.».

В данном случае в очередной раз ученые-казановеды развернули бурную деятельность, пытаясь установить личность этой М.М., которую наш герой порой называл Матильдой в черновике своей рукописи, впоследствии старательно вымарав это имя.

Сначала ее определили как некую Марию-Маддалену Пазини из монастыря Сан-Джакомо-ди-Галлисия, но та была безвестной девушкой, дочерью простых мещан, а не благородного происхождения.

Герман Кестен («Казанова»):

«В соответствии с актом патриаршьего архива от 10 октября 1766 года, монастырь Сан-Джакомо-ди-Галлисия на Мурано насчитывал тогда шестнадцать монахинь, из которой двенадцатой была Мария-Маддалена Пазини, родившаяся 8 января 1731 года, то есть в ноябре 1753 года ей было двадцать два, почти двадцать три года, как и говорит Казанова. В 1785 году она стала аббатисой монастыря. Впрочем, Казанова в воспоминаниях неожиданно называет имя Матильды в тот момент, когда рассказывает о своем аресте «Великим господином».

Затем ее признали в Марине-Марии Морозини (в монашестве — сестра Мария-Контарина), поступившей в монастырь Санта-Мария-дельи-Анджели в сентябре 1739 года.

Филипп Соллерс («Казанова Великолепный»):

«Это та пресловутая К.К., которая с не менее известной М.М. (Мариной-Марией Морозини) станет одной из солисток великой оперы под названием «История моей жизни».

Еще один вариант: М.М. — это, возможно, Мария-Элеонора Микели (или Микиель), дочь венецианского сенатора Антонио Микели.

Ален Бюизин («Казанова»):

«Мария-Элеонора Микиель — М.М., которая на Мурано удовлетворяла с Казановой страсть к вуайеризму аббата де Берни, — стала настоятельницей (да-да! В Светлейшей все бывает!) своего монастыря Сан-Джакомо-ди-Галлисия».

Короче говоря, мнений о том, как в реальности звали таинственную М.М., множество. Как бы то ни было, Джакомо Казанова назначил ей встречу возле памятника кондотьеру [9] Кондотьеры (от итал. condotta — договор о найме на военную службу) — так в Италии XIV–XVI вв. назывались руководители военных отрядов, находившихся на службе у городов-коммун и государей и состоявших в основном из иностранцев. Бартоломео Коллеони (statue Bartolomeo Colleoni), который и сегодня можно увидеть на площади Санти-Джованни-э-Паоло (Campo Santi Giovanni e Paolo).

Бартоломео Коллеони жил в XV веке и был известным кондотьером, состоявшим на службе попеременно то у Милана против Венеции, то у Венеции против Милана. Этот полководец, кстати, был первым итальянцем, применившим артиллерию не на крепостных стенах, а в открытом поле. Последние годы он пышно жил в своем замке Мальпала, где и умер в 1475 году, оставив часть своего имущества (около ста тысяч дукатов золотом) Венеции на благотворительные цели. В благодарность за это Венеция соорудила ему великолепный памятник. Кстати сказать, сам Бартоломео Коллеони завещал Венеции деньги лишь с условием, что памятник ему будет поставлен на площади Сан-Марко, но потом сторговались на варианте с площадью Санти-Джованни-э-Паоло.

Конная статуя Бартоломео Коллеони работы Андреа дель Веррокио, учителя Леонардо да Винчи (завершал работу уже Алессандро Леопарди [10] Памятник был открыт в 1496 году. ), стоит на высоком постаменте справа от входа в собор Санти-Джованни-э-Паоло (Basilica dei Santi Giovanni e Paolo) — один из самых больших и известных соборов Венеции. Вторым, не менее распространенным названием этого собора, в соответствии со спецификой венецианского диалекта, является наименование Сан-Заниполо (San Zanipolo).

Аббат Москини («Путевые заметки о городе Венеция и окрестных островах»):

«Этот монумент стоит на площади перед собором; среди прочих конных статуй не найти такой же богатой и такой же элегантной. Пьедестал был создан Леопарди, который также отлил и бронзовую статую огромной величины».

Примерно в 1230 году участок земли, где сейчас стоит собор, был подарен Венецией Доминиканскому монашескому ордену, и именно монахи начали здесь в XIII веке строительство церкви и монастыря.

Строительство современного здания собора закончилось лишь через двести лет, в 1430 году.

Эта чисто готическая базилика, выполненная из красного кирпича, имеет внушительные размеры: длина ее главного нефа составляет около 100 м. Могучий интерьер составляют десять круглых колонн с крестовыми сводами и стрельчатыми арками. С каждой стороны вокруг главного алтаря построены по две большие граненые капеллы.

Собор этот знаменит тем, что в нем находится большое количество произведений искусства, а также в нем захоронены двадцать пять венецианских дожей: Антонио Верньера, Микеле Морозини, Томмазо Мочениго и другие. Таким образом, собор Санти-Джованни-э-Паоло — это своего рода венецианский Пантеон.

После первой встречи Казанова с М.М. пошли в игорный дом.

Джакомо Казанова («История моей жизни»):

«В день Богоявления вечером я отправился к подножью прекрасной статуи, каковую воздвигла благодарная Республика герою Коллеони — предварительно оного отравив, если верить секретным документам…

Ровно в два часа из гондолы вышла М.М. в светском платье и плотной маске. Мы отправились в оперу на остров Сан-Самуэле и к концу второго балета пошли в ridotto, игорный дом; там она с величайшим удовольствием разглядывала патрицианок, которым титул доставлял привилегию сидеть без маски. Прогулявшись с полчаса, отправились мы в комнату, где находились главные банкометы. Она остановилась перед банком сеньора Момоло Мочениго — в те времена он был самым красивым из всех молодых игроков-патрициев. Игры у него тогда не было, и он беспечно восседал перед двумя тысячами цехинов, склонившись к уху дамы в маске, сидевшей возле него».

После второй встречи, также назначенной возле памятника Коллеони, они уже отправились в маленькую квартирку, которую к тому времени успел снять Казанова.

Ален Бюизин («Казанова»):

«Новое свидание с М.М. назначено уже в роскошном доме, который Казанова поспешил снять в ста шагах от церкви Святого Моисея. На сей раз он получил полное удовлетворение».

На самом деле Казанова снял не весь дом, а лишь квартиру в нем.