Олег Сувениров - 1937. Трагедия Красной Армии

Но исполнявший должность главного военного прокурора Красной армии корвоенюрист П.Ф. Гаврилов посчитал этот приговор в части оправдания комбрига И.А. Милюнаса неправильным и 21 сентября 1940 г. обратился с протестом (в порядке надзора) в Военную коллегию Верховного суда СССР. Карательная машина работала быстро. И уже 4 октября 1940 г. Военная коллегия (в составе: Романычев, Детистов, Буканов) определила: «…протест прокурора удовлетворить, приговор в отношении Милюнаса отменить и дело направить для нового рассмотрения со стадии судебного следствия в тот же суд, но в ином составе» 267. 29 января 1941 г. ВТ СКВО в новом составе (бригвоенюрист Галенков, военюрист 2-го ранга Ильницкий и ст. политрук Румянцев) признает Милюнаса участником заговора и приговаривает его по формуле «10+5». На следующий день комбриг пишет (на промокательной бумаге!) кассационную жалобу, но Военная коллегия (Орлов, Буканов, Абдурахманов) оставляет ее без удовлетворения. А 20–21 января 1942 г. Милюнас был вторично осужден ВТ войск НКВД Архангельской области – на этот раз – к расстрелу. Приговор приведен в исполнение 21 февраля 1942 г. Реабилитирован посмертно в 1957 г.

Еще в 1938 г. были арестованы командующий Каспийской военной флотилией флагман 2-го ранга Д.П. Исаков, начальник штаба флотилии Н.Н. Унковский, флагштурман М.А. Шифферс и флагманский инженер-механик В.Ф. Латушкин. Все они обвинялись в участии в антисоветском военно-фашистском заговоре. Дело это было состряпано настолько примитивно, что 7 декабря 1940 г. военный трибунал ЗакВО в отношении всех четверых вынес оправдательный приговор. В дело вмешивается «бдительный» врио главного военного прокурора ВМФ бригвоенюрист Лелюхин (подписал – за прокурора Союза ССР). 1 марта 1941 г. он обращается с протестом в Военную коллегию, и та в заседании 21 марта (в составе: Романычев, Дмитриев, Климин) удовлетворяет протест и принимает решение «оправдательный приговор ВТ ЗакВО в отношении Исакова, Унковского, Шифферса и Латушкина отменить и дело о них на основании ст. 299 УПК АзССР направить на новое рассмотрение со стадии предварительного следствия…» 268. Однако и в процессе доследования новых данных о виновности бывших четырех руководителей Каспийской военной флотилии добыто не было. В связи с этим главный военный прокурор ВМФ 23 февраля 1942 г. дело о них в уголовном порядке прекратил.

Но теперь выступил на сцену заместитель начальника Особого отдела НКВД СССР, который посчитал, что «…в данное время, в интересах государственной безопасности, освобождать обвиняемых Исакова, Унковского, Шифферса и Латушкина нецелесообразно». Особого отдела боялся сам прокурор Союза ССР и 16 июля 1942 г. он отменил постановление главного военного прокурора ВМФ от 23 февраля 1942 г., дело направил на рассмотрение Особого совещания с предложением о назначении обвиняемым наказания в виде пяти лет заключения в ИТЛ каждому, как подозреваемым в контрреволюционной деятельности. Главный аргумент прокурора Союза: «…интересы государственной безопасности в условиях военной обстановки диктуют необходимость изолировать на период военного времени обвиняемых от общества» 269. Так они и сгинули. Реабилитированы в мае 1955 г. Никого из них найти тогда уже не удалось 270.

В целях самостраховки военная прокуратура Забайкальского военного округа ввела в практику сплошную отмену приговоров «за их мягкостью» 271.

Большинство же военных прокуроров старались вообще уклониться от пересмотра уже «решенных» дел, дабы «не связываться» ни с военными трибуналами и Военной коллегией Верховного суда СССР, ни тем более со следователями Особых отделов НКВД. Вот весьма характерный пример. По справке Особого отдела, красноармеец железнодорожного полка И.Н. Солнышкин 11 мая 1937 г. в группе красноармейцев «рассказал анекдоты явно контрреволюционного характера, направленные против руководства партии и Советского правительства». Его тут же арестовали, судили, приговорили к 10 годам лишения свободы в ИТЛ с поражением в правах на 5 лет. Прошло два года. Массовый террор в армии, да и в стране в целом явно пошел на снижение, и бывший красноармеец Солнышкин обратился к наркому обороны с жалобой. Ворошилов направил ее для рассмотрения в соответствующую прокуратуру. И вот 4 октября 1939 г. исполняющий должность военного прокурора военюрист 2-го ранга Керкадзе докладывает из Тбилиси наркому: «Жалобу осужденного Солнышкина о пересмотре дела на предмет снижения наказания считаю необоснованной и оставить без последствия» 272.

Тех же сравнительно немногих военных прокуроров, у которых чувство профессиональной чести юриста угасло не до конца, немедленно и безжалостно скручивали и любыми путями уничтожали. «Дело» бывшего военного прокурора Черноморского флота бригвоенюриста П.С. Войтеко рассматривалось судом дважды. Первый раз – в августе 1939 г. Его обвиняли в том, что он, будучи военным прокурором флота, якобы укрывал вражескую деятельность бывшего командующего флотом флагмана флота 2-го ранга И.К. Кожанова и члена Военного совета армейского комиссара 2-го ранга Г.И. Гугина и лично сам проводил подрывную деятельность в прокурорско-следственной работе. Войтеко виновным себя в предъявленном обвинении не признал, заявил суду о своей невиновности, а также о жестоких избиениях и грубейших нарушениях социалистической законности при расследовании его дела. В связи с тем, что в материалах дела не имелось убедительных доказательств виновности бывшего военного прокурора, это дело первым составом суда было отправлено на доследование. Все-таки на дворе был уже 1939 год, а не 1937-й и не 1938-й.

Но хотя времена и менялись, а нравы – не очень. И несмотря на то, что в ходе доследования никаких объективных доказательств виновности подсудимого добыто не было, а сам Войтеко продолжал столь же самоотверженно бороться против возводимой на него напраслины, обличал следователей НКВД в применении «физических методов», второй судебный состав Военной коллегии Верховного суда СССР (Кандыбин, Суслин, Детистов), грубо нарушив требования УПК, без достаточной проверки достоверности обвинений Войтеко, вынес ему обвинительный приговор. К расстрелу приговорить его, видимо, не решились. Приговорили к 15 годам ИТЛ с поражением в правах на 5 лет. В этих лагерях он и умер 20 марта 1945 г. Реабилитирован посмертно в июле 1957 г. 273.

Таким образом, в последние предвоенные годы (1939 г. – июнь 1941 г.) процесс истребления военнослужащих РККА по политическим мотивам существенно изменился. Резко сократилось количество арестованных по этим мотивам. Военная коллегия Верховного суда СССР и военные трибуналы продолжали выносить обвинительные (в том числе и расстрельные) приговоры «за контрреволюционные преступления». Но этих приговоров стало гораздо меньше и в основном ими завершались уголовные дела, возбужденные Особыми отделами НКВД еще в 1937–1938 гг. Военные суды стали отваживаться даже на вынесение оправдательных приговоров. В довольно широких размерах развернулся процесс возвращения в кадры РККА несправедливо уволенных из ее рядов лиц комначполитсостава. По сравнению с 1937–1938 гг., в Красной армии в 1939–1941 гг. произошло довольно заметное улучшение атмосферы. Но изменения эти были в основном количественные, а не качественные. Безраздельная власть опирающейся на безграничное насилие партийной верхушки оставалась незыблемой. И в своих лозунгах к XXII годовщине Октябрьской революции ЦК ВКП(б) призывал трудящихся СССР: «…помогайте выкорчевывать врагов народа» 274.