Лебедева Н.С. Array - Hюрнбергский процесс. Сборник материалов в 8 т. Т. 8 (1999)

Вплоть до того времени, когда все преступные акты агрессии в их ужасающей последовательности и развитии уже были Давно завершены, не было сделано ни одного шага, который бы не соответствовал искусно составленному генеральному плану или вытекающим из него календарным графикам и расписаниям.

Военные преступления и преступления против человечности также не являлись внеплановыми, отдельными или стихийными актами.

Даже если оставить в стороне наши неоспоримые доказательства существования заговора, достаточно спросить, разве возможно было выделить 6 миллионов человек из населения нескольких стран на основании их принадлежности и происхождения, умертвить их, а тела их уничтожить, если эта операция не являлась частью генеральной программы, разработанной правительством? Разве можно было поработить 5 миллионов рабочих, насильственно их завербовать и вывезти в Германию, распределить на те работы, где они могли быть наиболее полезны, организовать систему их снабжения, если медленная смерть от голода вообще может быть названа снабжением, и осуществить их охрану, если все это не являлось частью общего плана? Разве могли быть созданы сотни концентрационных лагерей по всей Германии, рассчитанных на сотни тысяч жертв и требовавших материалов и рабочей силы для своего строительства, персонала и руководства для своего обслуживания и включения их в качестве составной части в экономику страны; разве могли быть затрачены все эти усилия при германской автократии, если они не были частью плана? Разве тевтонская страсть к организации стала знаменитой из-за своей терпимости и бессистемной деятельности?

Каждая отдельная часть плана была тесно связана со всеми остальными. Программа рабского труда была согласована с нуждами промышленности и сельского хозяйства, а они, в свою очередь, приспосабливались к потребностям военной машины. Сложный пропагандистский механизм приводится в движение для осуществления программы господства над народом и побуждения его к войне, в которой должны были сражаться его сыновья. Промышленность вооружения черпала рабочую силу из концентрационных лагерей. Концентрационные лагеря черпали ее из гестапо. Гестапо опиралось на шпионскую систему нацистской партии. Нацистский железный закон исключил все, что не соответствовало нацистской программе. Все значительные события, происходившие в этом регламентированном обществе, были лишь проявлениями заранее запланированной и открыто объявленной программы захвата для нацистского государства места под солнцем ценой ввержения во мрак всех остальных.

Подсудимые отвечают на это небывалое обвинение по-разному: одни — признавая ограниченную ответственность; другие — перекладывая вину на других; а некоторые утверждают, что, хотя колоссальные преступления действительно совершались, преступников все же нет.

Ограниченное время не позволяет мне рассмотреть в отдельности построение защиты каждого подсудимого. Однако есть моменты, общие для многих дел, и они заслуживают некоторого рассмотрения.

Защитники подсудимых пытаются опровергнуть обвинение в заговоре или наличие общего плана на том основании, что характер нацистского плана не соответствует понятию заговора, применимому в германском праве, — заговора о разбое на большой дороге или о краже со взломом. Их представление о заговоре ассоциируется со встречей украдкой глухой ночью в уединенном, скрытом месте, где небольшая группа преступников обдумывает каждую деталь конкретного преступления.

Устав, предвосхищая возможность применения в качестве критерия такой ограниченной и узкой концепции заговора, взятой из внутреннего права, употребляет дополнительное и не являющееся формально-юридическим понятие «общий план». Устав гласит, что руководители, организаторы, подстрекатели и пособники, участвовавшие в составлении или осуществлении общего плана, направленного на совершение любого из названных преступлений, « несут ответственность за все действия, совершенные любыми лицами с целью осуществления такого плана ».

Концепция общего плана, изложенная в Уставе, представляет собой в действительности принципиальное понимание термина «заговор» в международном праве. Общий план или заговор для захвата государственной машины, для совершения преступлений против мира во всем мире, для того, чтобы стереть с лица земли целую расу, поработить миллионы, покорить и ограбить целые народы, не может рассматриваться в тех же рамках, что и планирование менее значительных преступлений, хотя и в данном случае применимы те же самые основные принципы.

Обыкновенные бандиты могут планировать, кто из них возьмет револьвер и кто — стилет, кто подойдет к жертве спереди, кто — сзади и где именно они ее подстерегут. Но при планировании войны револьвер становится вооруженными силами — «вермахтом», а стилет — военно-воздушным флотом.

Выбор места для удара ограничивается не темной аллеей, а пространствами всего мира. В эту операцию входят в качестве элементов: умелое обращение с общественным мнением, государственные законы, полицейская служба, промышленность и финансы. Там, где в обыкновенном заговоре использовались угрозы и обещания, здесь была пущена в ход внешняя политика нации. Степень секретности, которая указывает на преступный умысел заговора, зависит от его цели. Тайные приготовления государства, направленные против народов других стран мира, даже если они и скрыты от других стран, могут быть совершенно открыты и широко известны его народу.

Но не тайна является существенной составной частью такого замысла. Некоторые части общего плана могут объявляться с крыш домов, как это было с антисемитизмом, а другие держаться в секрете, как это было в течение долгого времени в отношении программы перевооружения.

Исключительно соображения стратегического характера определяют, какая именно часть подготовительных мероприятий должна быть обнародована, как, например, это было с заявлением, которое сделал Геринг в 1935 году, о создании военно-воздушного флота, и какая их часть должна сохраниться в тайне, как, скажем, это было в связи с использованием нацистами лопат для обучения «трудовых отрядов» обращению с оружием (ПС-3054).

Этот заговор большого размаха аморфен по форме и оппортунистичен по средствам его выполнения. Однако ни то, ни другое не может помешать закону проникнуть в его существо.

Подсудимые, однако, утверждают, что не могло существовать заговора, предусматривавшего ведение агрессивных войн, во-первых, потому, что никто из нацистов не желал войны; во-вторых, потому, что целью перевооружения было лишь обеспечение усиления Германии с тем, чтобы и ее голос был слышен в семье народов, и, в-третьих, потому, что войны, по существу, не являлись агрессивными, а были лишь оборонительными войнами против «большевистской угрозы».