Лебедева Н.С. Array - Hюрнбергский процесс. Сборник материалов в 8 т. Т. 8 (1999)

«Эти люди содержались в таких страшных условиях, что нельзя было оказать им медицинскую помощь. Мне кажется, что держать людей в таких условиях было ниже человеческого достоинства. Каждый день ко мне приводили по крайней мере 10 человек, с кровоподтеками от постоянных избиений резиновыми шлангами, стальными прутьями или палками. Люди часто корчились от боли, и я не мог им оказать ни малейшей медицинской помощи. Мне тяжело было смотреть, как могли заставлять людей, которые так мучились, производить такие тяжелые работы. Мертвые тела оставались лежать на соломенных тюфяках по два или три дня, пока они не начинали издавать такое зловоние, что их соседи по заключению выносили их и где-нибудь закапывали. В беседе со мной некоторые русские женщины говорили мне лично, что они работали на заводе Круппа и что их ежедневно зверски избивали. Избиения были в порядке вещей»

К концу 1943 года более 5 млн. мужчин, женщин и детей работали в империи, и если сюда добавить военнопленных, то общее количество работавших в то время в Германии достигало 7 миллионов (Д-524). К этому числу следует добавить сотни тысяч доставленных в течение 1944 года. Миллионы мужчин и женщин были выгнаны из своих домов самым зверским образом, их привозили в любую погоду на транспорте для скота со всех концов Европы; они работали на фермах и заводах по всей империи часто в отвратительных условиях. Детей отнимали у родителей, и некоторые дети навсегда оставались сиротами, так как они не знали ни своих настоящих имен, ни откуда они родом. Их забирали тогда, когда они были еще слишком малы, чтобы помнить, откуда они приехали.

Какой мерой следует заплатить за это преступление? Ни один подсудимый не может отрицать того, что он знал об этом или был к этому причастен. Протоколы центрального управления по планированию, несомненно, читались во всех государственных ведомствах. Вы видели, каков объем доказательств, связывающих военных руководителей и все другие правительственные ведомства с этой колоссальной программой применения рабского труда. Ни один подсудимый не может быть оправдан за совершение этого преступления. Никто из них не мог не знать о масштабах этого преступления и о зверствах, при помощи которых оно осуществлялось.

Я перехожу к вопросу, связанному с предыдущим, но еще более ужасному — к общим методам проведения подсудимыми военной оккупации захваченных ими территорий. Доказательства, говорящие о том, что эти территории являлись местом, где в масштабах, непревзойденных в истории, господствовали убийство, рабство, террор и грабеж в нарушение всех элементарных правил оккупации воюющей стороной, не были ничем серьезно опровергнуты. Эти преступления не являлись ни в коей мере случайными или совершенными в результате садизма какого-нибудь Коха в одном месте или жестокости какого-нибудь Франка в другом. Преступления были неотъемлемой частью преднамеренного и систематического плана, в котором мероприятия в отношении рабского труда были лишь побудительным мотивом. Чтобы создать «тысячелетнюю империю», нацисты приступили к истреблению или ослаблению расовых и национальных групп в Европе или таких прослоек, как интеллигенция, от которых в значительной мере зависит существование этих групп.

Эта ужасная попытка прекратить существование этих групп и древних наций проистекает из всей нацистской доктрины о тотальной войне, которая отказывается от понятия, что войны являются лишь войнами государств и армий, как это предусматривает международное право. Нацистская тотальная война явилась также войной против гражданского населения, против народа в целом. Гитлер заявил Кейтелю в конце польской кампании: « Предусмотрительность и суровость должны лежать в основе этой расовой борьбы для того, чтобы освободить нас от Дальнейшей борьбы с Польшей » (ПС-864). Эта цель геноцида была сформулирована Гитлером в разговоре с Германом Раушнингом в следующих выражениях:

«После войны французы жаловались, что немцев на 20 миллионов больше, чем нужно. Мы соглашаемся с этим заявлением. Мы приветствуем регулирование численности населения. Но нашим друзьям придется нас извинить, если мы вычтем эти 20 миллионов где-нибудь в другом месте. После всех этих веков хныканья о защите бедных и угнетенных пришло время для нас решиться защищать сильных от слабых. Одна из основных задач германского государственного управления заключается в том, чтобы навсегда предотвратить всеми возможными средствами рост численности славянских рас. Естественные инстинкты всех живых существ подсказывают нам не только необходимость побеждать своих врагов, но и уничтожать их. В прежние времена победитель получал прерогативу на уничтожение целых племен, целых народов. Осуществляя это постепенно и без кровопролития, мы демонстрируем нашу гуманность»

Аналогичным образом подходил к этому вопросу Гиммлер:

«Для нас окончание этой войны будет означать открытую дорогу на Восток, создание тем или иным путем германского рейха, обеспечение жилья для 30 миллионов человеческих существ нашей крови с тем, чтобы уже на протяжении жизни нашего поколения мы стали народом численностью в 120 миллионов германских душ. Это означает, что при таких условиях мы сможем держать в руках проблему мира, причем на протяжении первых 20 лет этого мира мы готовы будем расширять территории с нашими деревнями и городами, и что мы передвинем границы нашей германской расы на 500 километров в направлении на восток»

Их цели выходили далеко за пределы стремления германизировать другие народы и перестроить их культуру по германскому образцу. Гитлер твердо решил изгнать всех негерманцев с той земли, которая была нужна ему и которую он собирался заселить германцами. Это ясно сказано в его книге «Майн кампф»:

«Польская политика в смысле германизации Востока, проведения которой требовали столь многие, к сожалению, почти всегда основывалась на одном и том же неправильном заключении. Здесь также считали возможным германизировать польские элементы лишь чисто лингвистической интеграцией в германскую нацию. Результат был бы неблагоприятным, так как живущий там народ, выражающий свои, чуждые нам мысли на немецком языке, умалил бы значение и достоинство нашей нации своей неполноценностью»

Гиммлер говорит об этом еще более откровенно:

«В нашу задачу не входит германизация Востока в старом смысле этого слова, а именно в смысле обучения живущих там людей немецкому языку и германским законам. Наша задача — проследить, чтобы на Востоке жили только люди чисто германской крови».

Подсудимые тщательно скрывали свои истинные цели от своих жертв. В захваченном донесении от января 1940 года можно прочесть следующее: