Лебедева Н.С. Array - Hюрнбергский процесс. Сборник материалов в 8 т. Т. 8 (1999)

20 апреля 1941 г. Розенберг получил от Гитлера предварительное поручение — создать центральное учреждение по восточным проблемам и установить контакт с соответствующими высшими имперскими инстанциями по этим вопросам (документ ПС-865)...

Если эти показания Розенберга сами по себе недостаточны для опровержения обвинения в том, что Розенберг несет личную ответственность за планирование, развязывание и ведение агрессивной и грабительской войны с Россией... я могу привести еще несколько моментов.

1. Розенберг не присутствовал на известном совещании в имперской канцелярии 5 ноября 1937 г. («протокол Госбаха» ПС-386, США-25), когда Гитлер впервые раскрыл свои военные планы; это было в то время, когда Розенберг играл еще некоторую роль в политике или когда, по крайней мере, казалось, что он играл такую роль; если вообще он когда-либо играл какую-то роль близко стоявшего к Гитлеру политического вдохновителя, — он должен был играть ее именно в то время.

2. Свидетель Ламмерс показал на данном процессе, что все основные решения, в том числе и решение о войне с Россией, Гитлер принимал самостоятельно.

3. Геринг 16 марта 1946 г. на данном процессе ответил на мой вопрос о влиянии Розенберга на внешнеполитические решения Гитлера следующее:

«Я считаю, что мнение внешнеполитического отдела партии после прихода фюрера к власти никогда не заслушивалось по внешнеполитическим вопросам и этот отдел был создан только для того, чтобы централизованно разрешать некоторые внешнеполитические вопросы, возникавшие внутри партии. К решению политических вопросов после прихода Гитлера к власти Розенберг, насколько я знаю, определенно не привлекался».

Это подтвердил здесь также Нейрат 26 июня 1946 г. ... Я хотел бы остановиться на «Кратком отчете о деятельности внешнеполитического отдела НСДАП» (документ ПС-003, США-603). В нем кратко упоминается о восточных областях, и на основании этого обвинением несправедливо утверждается, что если территории на Востоке были оккупированы в результате агрессивной войны, то, следовательно, все, что там делала норманская администрация, было преступным, и что если Розенберг был ответственным имперским министром по делам оккупированных восточных областей, то он должен быть наказан за все преступления, которые были там совершены, по крайней мере, за все то, что происходило в рамках функций и полномочий административных органов. Я попытаюсь доказать, что такое утверждение является неправильным с правовой и фактической сторон.

Розенберг, действительно, был организатором и главным ответственным лицом за администрацию на Востоке. 17 июля 1941 г. он был назначен имперским министром по делам восточных оккупированных областей. Еще до этого времени он, согласно данному ему поручению, проводил подготовительную работу, связанную с проблемами восточно-европейского пространства, путем установления контакта с соответствующими имперскими учреждениями (документ ПС-1039, США-146). Он запланировал и создал свое ведомство, которое занималось разработкой всех вопросов, связанных с восточноевропейским пространством (документ ПС-1024, США-278). Он отдал распоряжение о составлении предварительной инструкции для рейхскомиссаров (документ ПС-1030, США-144). Он выступил с программной речью 20 июня 1941 г. и, главное, участвовал в совещании у фюрера 16 июля 1941 г. (Л-221, США-317).

В присутствии Розенберга, Ламмерса, Кейтеля и Бормана Гитлер сказал тогда, что не следует сообщать всему миру о действительных целях войны с Россией:

«Присутствующие должны уяснить себе, что мы никогда не уйдем из новых восточных областей; все, что будет сопротивляться нам, будет уничтожено; необходимо предотвратить создание армии западнее Урала, никто, кроме немца, не должен там никогда носить оружия».

Гитлер провозгласил идею порабощения и эксплуатации восточных территорий, противопоставив высказывание тому, что до этого ему говорил Розенберг о своих планах на Востоке и против чего он тогда не возражал.

Таким образом, Гитлер, возможно, наметил программу порабощения и эксплуатации. Отсюда, по мнению обвинения, со всей очевидностью напрашивается вывод о том, что Розенберг еще до того, как он стал министром, знал о целях Гитлера на Востоке, а именно: 1) овладеть, 2) управлять им, 3) эксплуатировать его.

Обвинение считает, таким образом, доказанным, что Розенберг не только виновен в преступлении, состоящем в заговоре против мира, но что он лично также ответствен за преступления против человечности, которые чинились в восточных областях, так как Розенберг имел на Востоке всю полноту власти, наивысший авторитет.

Вопрос об автоматической ответственности Розенберга как главнокомандующего в восточных областях я рассмотрю де-юре и де-факто позже. Вначале я хочу рассмотреть вопрос о его индивидуальной ответственности. Ее можно было вывести по двум направлениям: во-первых, в связи с тем, что он якобы участвовал в подготовке агрессивной войны с Советским Союзом; я уже показал, что это утверждение неправильно: Розенберг не принимал ни идеологического, ни фактического участия в подготовке агрессивной войны; во-вторых, что он якобы поддерживал захватнические планы Гитлера, участвуя в составлении их и поддерживая в выступлениях и административной деятельностью. Если министр или полководец разрабатывает планы на случай возможных конфликтов в будущем или проводит подготовительные организационные мероприятия по поручению главы государства, то такая деятельность не может рассматриваться как преступная, если при этом затрагиваются интересы других стран, и даже в том случае, если планы, приготовления и мероприятия проводятся на случай войны. Только тогда, когда соответствующий министр или полководец преследует цели, которые согласно здравому смыслу, чувству порядочности и международному долгу справедливости должны рассматриваться как преступные, он может нести личную ответственность.

Розенберг словом и делом непрестанно доказывал, что традиционные взгляды на право являются также и его взглядами и что он намеревался действовать в соответствии с ними. Его положение, правда, было особенно тяжелым, так как его высший начальник в своих идеях, целях и планах находился, собственно говоря, по ту сторону допустимого. Его положение было тяжелым также и потому, что наряду с ним действовали еще и другие крупные силы, которые срывали и саботировали хорошие и честные намерения Розенберга, как, например, Борман, Гиммлер и гаулейтер Эрих Кох...

Таким образом, мы видим странную картину, когда, с одной стороны, у власти находился министр, который частично не понимал и не одобрял намерений главы государства, а частично и вообще ничего не знал о них, и когда, с другой стороны, глава государства назначил министра, который хотя и был его старым и верным политическим соратником, но с которым он не имел больше никакого внутреннего контакта. Розенберг не мог просто уйти в отставку, он чувствовал себя обязанным бороться за взгляды, которые казались ему правильными и добропорядочными.