Лебедева Н.С. Array - Hюрнбергский процесс. Сборник материалов в 8 т. Т. 8 (1999)

В отношении всех судов, на которые не распространяется Лондонский протокол, их потопление рассматривается как военные действия. Юридическими принципами для обращения с оставшимися в живых является в этих случаях Гаагская конвенция относительно применения положений Женевской конвенции к морской войне от 18 октября 1907 г., хотя она не была ратифицирована Великобританией.

Согласно этой Конвенции после каждого боя обе стороны должны принять соответствующие меры для розыска оставшихся в живых, насколько это допускают военные цели. Немецкие подводные лодки придерживались также принципа оказания помощи экипажу тех судов, которые были потоплены без предупреждения, если:

1) подводная лодка не подвергалась опасности и

2) не наносилось ущерба выполнению поставленной ей военной задачи...

Основной приказ о действиях подводных лодок был издан штабом военно-морского командования 4 октября 1939 г. Он предусматривал спасение экипажей потопленных судов, если для этого предоставлялась возможность с военной точки зрения. Данные мероприятия на время были ограничены приказом за номером 154, изданным в декабре 1939 года, касавшимся тех немногих подводных лодок, которые тогда оперировали непосредственно у Английского побережья... Когда по окончании норвежского похода действия подводных лодок постепенно переместились в свободную часть Атлантического океана, этот приказ потерял свое значение и осенью 1940 года был отменен.

В последующее время немецкие командиры предпринимали спасательные мероприятия, если они могли оправдать это в военном отношении...

Такое положение изменилось в результате приказа от 17 сентября 1942 г., которым адмирал Дениц категорически запретил спасательные меры. Приказ гласил:

«Не должно предприниматься никаких попыток к спасению членов экипажей потопленных судов. Спасение противоречит элементарнейшим требованиям ведения войны на уничтожение вражеских кораблей и экипажей».

Обвинение оспаривает, что здесь речь действительно идет о запрещении спасательных мер. Оно рассматривает приказ как завуалированный приказ к умерщвлению утопающих, и в мировой прессе этот приказ истолковывался как призывающий к убийствам...

Каким же образом обвинение пришло к заключению, что данный приказ является «приказом об убийствах»?...

Его исходным пунктом является разговор между Гитлером и японским послом Осима в январе 1942 года, во время которого Гитлер высказался о перспективе издания приказа подводному флоту об умерщвлении оставшихся в живых членов экипажей потопленных кораблей. Это сообщение, заключает обвинение, Гитлер, вне всякого сомнения, реализовал, а адмирал Дениц провел в жизнь своим приказом о «Лаконии». В действительности, фюрер в связи с докладом по вопросам подводного флота, который должны были сделать ему оба адмирала в мае 1942 года, сам проявил инициативу в вопросе о применении активных мер против экипажей потопленных судов, то есть их расстреле...

Затем обвинение приводило приказ онападении на так называемые спасательные суда как доказательство того, что существовало намерение уничтожать людей, оставшихся а живых после потопления судна. Но таким лицом является только тот, кто находится в воде или в спасательной лодке...

Капитан 3-го ранга Меле некоторым командирам подводных лодок намекнул, что приказ о «Лаконии» требует или, по крайней мере, одобряет уничтожение людей, оставшихся в живых после потопления судна...

Мне кажется, что на этом процессе не было выяснено, как, собственно, Меле пришел к такому истолкованию приказа. Он утверждает, что капитан 3-го ранга Купиш рассказал ему в штабе командования подводным флотом историю подводной лодки «У-386», командир которой по возвращении с боевой операции в штабе командования подводных лодок получил порицание за то, что не расстрелял находившихся в надувной резиновой лодке летчиков. Этот рассказ Меле не соответствует действительности. На основании дневника военных Действий и с помощью свидетелей доказано, что командиру подводной лодки «У-386» сделано порицание за то, что он не взял летчиков на борт и не доставил их на базу...

Насколько мне известно, в этой войне с германской стороны имел место лишь один случай расстрела оставшихся в живых, а именно случай с капитан-лейтенантом Экком...

Он не хотел уничтожать людей, а хотел устранить обломки и плоты, обнаружение которых могло дать основание летчикам союзников заключить, что в этой части моря находятся германские подводные лодки. За такие действия Экк вместе с двумя своими офицерами был приговорен к смерти...

Военно-морское командование заявило ставке фюрера о том, что оно отказывается применять репрессалии в виде уничтожения оставшихся в живых членов команд судов противника.

Я должен разобрать другие пункты обвинения против гросс-адмирала Деница, не имеющие отношения к морской войне.

Прежде всего речь идет об обвинении в подготовке агрессивных войн. Известно, насколько большое сопротивление вызвало именно это обвинение в среде профессиональных офицеров, пожалуй, всех союзных стран. Отвечая на подобные нападки со стороны общественности, судья Джексон следующим образом сформулировал мысли обвинения по этому пункту на пресс-конференции 4 декабря 1945 г.:

«Я объяснил, что мы преследуем этих милитаристов не потому, что они служили своей стране, а потому, что они господствовали в ней и привели ее к войне; не потому, что они вели войну, а потому, что они привели к войне».

К началу войны Дениц был сравнительно молодым командующим, его единственная задача состояла в обучении и руководстве подводными лодками, он не принадлежал к генеральному штабу в том смысле, как это имеет в виду обвинение, и не принимал участия ни в одном из совещаний, записи о которых были представлены здесь в качестве доказательств о наличии агрессивных намерений.

Когда адмирал Дениц 1 февраля 1943 г. был назначен главнокомандующим военно-морскими силами, война для Германии перешла в стадию обороны, более того, опасных неудач и поражений на всех фронтах. Этот факт может иметь значение для вопроса об участии в так называемом заговоре. Обвинению не совсем ясно, с какого именно момента оно хочет приписать подсудимому Деницу участие в заговоре...

Адмирал Дениц познакомился с фюрером лишь осенью 1943 года, во время доклада о военных делах, а в последующие годы имел с ним короткие беседы всего 8 раз, всегда о военных вопросах и никогда с глазу на глаз. Так как подсудимый, кроме того, не принадлежал ни к одной организации, которая обвиняется в заговоре, я не вижу никакой связи Деница с этим заговором до 1 февраля 1943 г. ... Вследствие назначения на пост главнокомандующего военно-морскими силами он стал членом имперского правительства. Основой этого утверждения служит распоряжение, согласно которому главнокомандующие сухопутными и военно-морскими силами получали ранг имперского министра и по распоряжению Гитлера должны были принимать участие в заседаниях кабинета.