Лебедева Н.С. Array - Hюрнбергский процесс. Сборник материалов в 8 т. Т. 8 (1999)

Дениц никогда не отождествлял себя с партией и поэтому не может, конечно, привлекаться к ответственности за ее идеологические стремления или даже эксцессы...

Я ни в коем случае не хочу создать впечатление, что адмирал Дениц не был национал-социалистом. Напротив. Я как раз на его примере хочу показать неправильность тезиса, что каждый национал-социалист как таковой должен быть преступником. Этот Трибунал является единственной инстанцией, в которой авторитетные деятели главных союзных держав подробно и непосредственно занимаются немецким прошлым последних 12 лет. Он является единственной надеждой очень многих немцев для устранения роковой ошибки и, таким образом, открывает путь к политическому оздоровлению.

Сознание ответственности побудило Деница после вступления его на пост главы государства 1 мая 1945 г. прекратить военные действия на Западе, а на Востоке задержать еще на несколько дней капитуляцию.

Возвращаясь к исходному пункту обвинения, следует сказать, что Дениц ничего не сделал для того, чтобы начать войну, и сделал решающий шаг для того, чтобы ее окончить.

В начале своей речи я указал на те сомнения, которые Данный процесс над военными преступниками пробуждает в груди юриста. Они возникают у каждого, кто разделяет ответственность за такой процесс...

Да будет приговор этого Трибунала представлен суду истории!

[Стенограмма заседаний Международного военного трибунала от 16 и 17 июля 1946 г.]

Высокий Суд! В своей защитительной речи по делу подсудимого гросс-адмирала доктора Редера при изложении материала я хочу придерживаться той же последовательности, что и в своих книгах документов и при предъявлении доказательств. Я полагаю, что это облегчит рассмотрение дела в целом.

Редер, которому недавно исполнилось 70 лет, с 18 лет, то есть примерно в течение полувека и притом в период, богатый событиями, был солдатом и только солдатом душой и телом. Хотя он всегда знал только свой солдатский долг, обвинение на этом большом процессе против национал-социализма обвиняет его не только как солдата — командующего германским военно-морским флотом, но и как политического деятеля, как политического заговорщика и члена правительства, хотя все три функции а действительности ему свойственны не были. Поэтому передо мной стоит своеобразная задача: защищать Редера как политического деятеля, хотя, как я покажу, его жизненный принцип состоял в том, чтобы быть совершенно аполитичным офицером и руководить офицерским корпусом и военно-морским флотом, которые также должны были оставаться совершенно аполитичными.

Если я предпошлю эти соображения, то станет ясно, почему Редер, как показывает его допрос, отчужденно и удивленно встретил обвинения.

Само собой разумеется, я остановлюсь также и на военных преступлениях, за исключением тех, которые касаются ведения подводной войны, на которых уже остановился доктор Кранцбюллер также и по делу Редера. Обвинение о нарушении Версальского договора включается в заговор, поэтому я коснусь его.

Редер прямо признал, что нарушения договора имели место. Однако небольшой масштаб этих нарушений свидетельствует о том, что они не могли быть связаны с планами ведения агрессивных войн. Кроме того, я хотел бы добавить, что с юридической точки зрения нарушение договора не может рассматриваться как преступление. Согласно аргументации обвинения наказуемое действие имеется налицо только в том случае, если нарушение было сделано с преступными намерениями, то есть было направлено вопреки пакту Бриана-Келлога на ведение агрессивной войны.

Несколько иначе обстоит дело с обвинением германского военно-морского флота в строительстве подводных лодок в Голландии. При этом обвинение опиралось на документ за номером С-156, книгу капитана 1-го ранга Шустлера «Борьба военно-морского флота против Версаля», а также на высказывания историка военно-морского флота адмирала Ассмана в его записках (документ Д-854).

Документы доказывают, что германский военно-морской флот участвовал в работе конструкторского бюро по строительству подводных лодок в Голландии, а именно в фирме «Н.Ф. Инженерснантор фон Шифсбау». Участие относится еще к периоду, когда военно-морской флот не находился под руководством Редера. Суд вспомнит, что Редер был назначен начальником главного морского штаба только 1 октября 1928 г., в то время как участие в работе голландского конструкторского бюро относится к 1923 году и последующему периоду... Участие в деятельности иностранного конструкторского бюро не было запрещено, и не в этом состоял смысл Версальского договора. Решающим было то, что Германия не создавала своего подводного флота.

Сконструированные голландской фирмой и построенные за границей подводные лодки были и использованы за границей, а именно в Турции и Финляндии...

Нарушения договора в период с 1933 года до германо-английского морского соглашения от 1935 года дают также аналогичную фактическую и юридическую картину... В марте 1935 года, то есть за несколько месяцев до заключения морского соглашения, было начато планирование строительства линкоров «Шарнхорст» и «Гнейзенау» с водоизмещением в 27 тысяч тонн каждый, хотя формально в тот период и в течение последующих месяцев еще действовало положение Версальского договора, предусматривавшее возможность иметь военные корабли водоизмещением в 10 тысяч тонн, в противоположность морскому соглашению 1935 года, предусматривавшему водоизмещение линкора в 35 тысяч тонн.

При этом я прошу учесть, что Германия в марте 1935 года уже могла рассчитывать на то, что в скором времени будет заключено германо-английское соглашение и что время между планированием строительства линкора и спуском его на воду исчисляется не месяцами, а годами.

В действительности «Шарнхорст» и «Гнейзенау» вступили в строй только через 3—4 года после заключения морского соглашения, а именно в 1938—1939 гг. 17 июня 1937 г. было заключено новое соглашение о морских вооружениях... Обвинение в доказательство того, что военно-морской флот снова нарушил морское соглашение в агрессивных целях, приводит следующие факты.

В соглашении от 1937 года оба договаривавшихся правительства дали обязательство взаимно обмениваться информацией и в течение первых четырех месяцев каждого календарного года сообщать в деталях о программе строительства. Согласно документу за номером С-23 военно-морской флот нарушил это обязательство в том отношении, что уменьшил сведения относительно водоизмещения и осадки обоих линкоров, строившихся в то время — в начале 1938 года «Бисмарка» и «Тирпица», а именно: указал водоизмещение каждого 35 тысяч тонн вместо 41 700 тонн. Факт этого нарушения договора Редер признал...