Дмитрий Винтер - 1612. Все было не так!

Но вернемся, так сказать, к семейным делам Самозванца. Тушинский вор сумел, распустив слухи о спасении Дмитрия, убедить Марину, что он и есть ее муж, а потом, когда она, приехав 1 сентября в Тушино, увидела его, уговорил (не без отцовской помощи…) признать спасшимся супругом. Кстати, есть сведения, что Марину с «вором» венчал иезуит [376]  Морозова Л.Е. Смута… С. 306. , возможно, тот самый, который еще до Сапеги и отца пытался уговорить ее признать второго Лжедмитрия спасшимся первым [377]  Костомаров Н.И. Указ. соч. С. 517. .

Подобное венчание на первый взгляд выглядит по меньшей мере странно, если учесть, что она уже была законной женой первого Самозванца, которого теперь признала во втором. Впрочем, по словам Ж. Маржарета, венчание было тайное [378]  Маржарет Ж. Указ. соч. С. 256. . Единственное разумное объяснение этому шагу – это то, которое предлагает Л.Е. Морозова: Марина, зная, что новый Самозванец и ее первый муж – разные люди, хотела быть честной «хотя бы перед Богом» [379]  Морозова Л.Е. История России Смутного времени. С. 312. .

Так или иначе, это признание резко повысило акции второго Самозванца, и к концу года его власть признала почти вся страна – по крайней мере вся европейская часть, кроме Москвы, Новгорода, Смоленска, Нижнего Новгорода, Великого Устюга, Порхова и Архангельска (по некоторым сведениям, в частности по сообщениям Н.М. Карамзина, войска «вора» были отбиты также от Саратова) [380]  Великие российские историки… С. 289. .

Интересно то, как «впал в измену» Псков. Для доставки в Москву 900 рублей, собранных псковичами для борьбы с «вором», псковские купцы выбрали пятерых… руководителей враждебной им партии, а при этом тайно написали в Москву письмо о том, что, мол, «меньшие люди» денег не дали, а эти пятеро – «главные изменники». И снова царь нарушил свою предвыборную клятву («доводов ложных не слушати, сыскивати всеми судами накрепко») и хотел казнить всех пятерых; только заступничество несших в это время службу на Москве псковских стрельцов, поручившихся за бедняг головами, спасло им жизнь. Стоит ли удивляться, что Псков перешел на сторону «вора»? [381]  Иловайский Д.И. Указ. соч. С. 118–119. Снова Василий Шуйский своими руками создал себе новых врагов…

Опять восстало Поволжье; даже Казань, в 1606–1608 гг. поддерживавшая Шуйского, теперь от него отшатнулась. По крайней мере, воеводы И.В. Голицын и Д.В. Туренин, посланные на помощь Ф.И. Шереметеву против Астрахани, дальше Казани пройти не смогли [382]  Морозова Л.Е. История России… С. 301; Морозова Л.Е. Смута… С. 260. . К Самозванцу присоединились многие недовольные Шуйским бояре – князья Дм. Трубецкой и А. Черкасский, бывший соратник Болотникова князь Г. Шаховской (освобожденный из ссылки) и т. д.

Ф.Н. Романов, постриженный Годуновым в монахи под именем Филарета, а первым Самозванцем поставленный в ростовские митрополиты, в октябре 1608 г. был доставлен в Тушино и наречен патриархом [383]  Морозова Л.Е. История России Смутного времени. С. 321. . Есть мнение, что он приехал в Тушино добровольно, но не все с этим согласны: например, Д. Иловайский говорит, что он уговаривал переяславцев «отстать от ляхов» и «хранить верность законному государю» [384]  Иловайский Д.И. Указ. соч. С. 565. .

Трудно сказать, сколько правды в последнем утверждении с учетом того, что Филарет как-никак был родоначальником царствовавшего на момент написания его работы дома Романовых, однако есть как прямые, так и косвенные подтверждения в трудах некоторых других историков. Так, например, Н.И. Костомаров, либеральный историк, в подобострастии к монархам не замеченный, подтверждает, что Филарет уговаривал переяславцев не отступать от законной присяги, но те его не послушали и поступили с ним вышеозначенным образом, отправив в Тушино. Там он проводил богослужения, поминая «вора» Дмитрием, но патриарх Гермоген, вообще очень строгий к изменникам, о Филарете говорил, что он не своей волей поехал в Тушино [385]  Костомаров Н.И. Указ. соч. С. 583. .

К. Валишевский также пишет, что Филарета привезли в ставку «вора» в дровнях, «связав вместе с распутной девкой», а В.Н. Татищев добавляет, что везли его босого (это поздней осенью!) и в «татарской шапке», но Лжедмитрий II оценил пользу, которую может принести несостоявшийся патриарх Шуйского, поэтому он принял Филарета «с честью» и поставил своим патриархом [386]  Валишевский К. Указ. соч. С. 224; Великие российские историки… С. 186. .

Если Филарета действительно везли в Тушино таким неподобающим образом, то вполне возможно, что Д.И. Иловайский, Н.И. Костомаров и другие пишут правду. Как бы то ни было, поставление Филарета «тушинским» патриархом еще более подняло акции Тушинского вора, которого признали многие новые города [387]  Козляков В. Указ. соч. С. 249. .

Положение Шуйского в почти полностью осажденной врагами голодной Москве стало критическим, особенно после того, как осенью его войска потерпели поражение на Ходынском поле при попытке деблокировать Москву [388]  Морозова Л.Е. Смута… С. 207. . Уже 17 февраля 1609 г. (по другим данным, 25-го) имела место первая после начала действий второго Самозванца попытка «свести» его с престола, предпринятая князьями Голицыными и Гагариными и рязанским дворянином Г. Сумбуловым, к которым примкнул и вернувшийся к тому времени из Польши М. Молчанов.

Мятеж провалился благодаря тому, что за царя вступился патриарх Гермоген, почему многие и не решились примкнуть к мятежникам; кроме того, царя спасло и личное мужество: он объявил своим противникам, что если даже его и убьют, то трона против воли бояр и «всей земли» не лишат [389]  Там же. С. 210–211. . Хотя слова о «воле всей земли» и были ложью, но они в тот раз спасли Шуйского. Спасли его и слова патриарха о том, что «до сих пор Москва всем городам указывала, а ни Новгород, ни Псков, ни какой-либо другой город не указывал Москве». Впрочем, никаких репрессий против мятежников не последовало, и они беспрепятственно ушли в Тушино [390]  Валишевский К. Указ. соч. С. 230. .

Однако вскоре «тушинцы» захватили Коломну, а также рязанские города (а еще раньше – Касимов) [391]  Морозова Л.Е. Смута… С. 260. , голод усилился, и теперь до царя чуть ли не каждый день доходили слухи, что его убьют то в тот, то в другой день (то ли в Николин день, то ли на Вознесение). Доходило до того, что народ врывался во дворец и кричал: «Чего нам еще дожидаться?! Разве голодной смертью помирать?!» Царь пытался, как когда-то Годунов, регулировать цены на продукты в столице, но это у него плохо получалось – пожалуй, еще хуже, чем у Годунова. Купцы прятали хлеб, чтобы потом продать подороже, а царь, в отличие от Годунова, не решался на насильственные изъятия (вполне нормальная мера в чрезвычайной ситуации), а только «убеждал» купцов не повышать цены [392]  Костомаров Н.И. Указ. соч. С. 538–539. .