Дмитрий Винтер - 1612. Все было не так!

После «самодержавной революции» и в этом плане воцарился произвол. Иван Грозный, например, на два года передал трон не имевшему никакого отношения к царствующему дому крещеному татарину Симеону Бекбулатовичу, а умирая, хотел, по некоторым сведениям, поставить своим преемником австрийского эрцгерцога Эрнеста [750]  Костомаров Н.И. Указ. соч. С. 414. . Теперь подобный «отбор» наследников сменился европейским принципом передачи престола старшему сыну .

Менялся и порядок выбора царских невест. Вместо «выбора из толпы девиц» (сохранявшегося еще при первых Романовых) стали постепенно появляться и новые тенденции. Так, Михаил сватался к шведской принцессе (к сестре жены шведского короля) [751]  Морозова Л.Е. Смута… С. 503. , потом к саксонской, датской, затем к дочери маркграфа Бранденбургского. Все эти поиски окончились неудачей потому, что побитая Смутой Россия пока не пользовалась большим авторитетом в Европе, так что потенциальные невесты требовали разрешения сохранить лютеранскую веру [752]  Иловайский Д.И. Указ. соч. С. 342–343. . В дальнейшем, когда авторитет России вырос, немецкие, датские и прочие принцессы почитали за счастье становиться русскими царицами и в православие переходили как миленькие. До самого 1917 года.

Самыми важными были преобразования экономические. В частности, возрождался институт частной собственности. При Иване Грозном, как мы помним, предполагалось де-факто упразднить наследственное землевладение и передавать землю за службу от одних помещиков другим. И привело это к страшному разорению страны. Еще до окончания Смуты стало приходить понимание гибельности такого пути. Так, есть сведения об указе Василия Шуйского о передаче части поместий тех дворян, которые отличились в боях с Тушинским вором, в наследственную вотчинную собственность; однако указ не сохранился [753]  Козляков В. Указ. соч. С. 287. .

При Романовых же поместье по указу царя Михаила Федоровича 1627 г., закрепленному Соборным Уложением 1649 г., превратилось в наследственную собственность – правда, при условии военной службы его владельца; однако условия военной службы постепенно смягчались – по мере роста экономической мощи и независимости дворянства; кстати, о трансформации поместий в вотчины, ставшей нормой после Смуты, говорит и А. Янов [754]  Янов А.Л. Указ. соч. С. 344–345. . А С.Ф. Платонов прямо называет главными победителями 1612 г. служилых дворян, которые через два-три десятилетия после окончания Смуты предъявили корректные и почтительные, но весьма настойчивые требования удовлетворения своих сословных нужд [755]  Платонов С.Ф. Указ. соч. С. 190. .

Конечно, процесс шел медленно, а кое-что из «доопричных» времен так и не вернулось. Например, натуральный оброк в сельском хозяйстве, в первой половине XVI в. постепенно вытеснявшийся денежным, в XVII в. снова стал в порядке вещей [756]  Янов А.Л. Загадка николаевской России. М., 2009. С. 89. . А, допустим, процесс признания приоритета частной собственности занял полтора века, считая от указа царя Михаила Федоровича 1627 г. до Жалованных грамот Екатерины II дворянству и городам о неприкосновенности частной собственности (1785 г.) Но тенденция была налицо.

При Романовых продолжалось закрепощение крестьян, однако теперь это было европейское крепостное право, ничем не отличавшееся от такового в других европейских странах «второго эшелона» – Германии, Польше, Венгрии или Чехии. Нормой взаимоотношений крестьян с «барином» стал европейский феодальный принцип, согласно которому во время голода о крестьянах надо было заботиться. Впрочем, с утверждением наследственного землевладения собственники и сами стали проявлять заботу о крестьянах, поскольку им предстояло передать их детям или другим близким родственникам, а не посторонним.

Проводились и культурные преобразования, как то: привлечение как западноевропейцев, которых, как и Иван III, первые Романовы активно привлекали, только не из Италии, а из протестантских стран [757]  Козляков В. Указ. соч. С. 476–479. , так и европейски образованных людей из православных областей Речи Посполитой, начало организации соответствующих учебных заведений, возникновение в стране театрального дела и т. д. Словом, при первых Романовых снова, как и в «европейское столетие», Россия снова стала страной, в которую едут. Немало украинских просветителей перебрались в Россию как до, так и после Переяславской рады: Иоаникий Галатовский, Антоний Радивиловский, Лазарь Баранович, Епифаний Славинецкий, Симеон Полоцкий и т. д. Правда, теперь, как мы видим, ехали не паны, а «книжные люди», но именно они и стояли у истоков русской европейской образованности. Просветители-немцы придут позже, хотя тоже еще до Петра. В 1652 г. в Москве была создана Немецкая слобода, специально предназначенная для проживания иностранцев.

Но все же самыми важными оставались преобразования экономические. Новая власть в большей мере учитывала экономические интересы не только дворян, но и всего общества. Так, в 1649 г. правительство второго Романова, Алексея Михайловича, отказалось продлить торговый договор, заключенный Иваном Грозным с английской Московской компанией. Договор был выгоден английским купцам и русской казне, но невыгоден русским купцам, о которых Романовы, в отличие от Ивана Грозного, заботились иногда даже в ущерб казне. При этом еще в 1619 г. русские «гости» дали такой ответ: мол, от свободного проезда англичан они будут терпеть убытки, но согласны, если получит прибыль государева казна [758]  Иловайский Д.И. Указ. соч. С. 354. .

Возможно, что в 1619 г. купцы понимали в массе своей, что «так надо», что страна разорена… Теперь же ситуация изменилась. Купечество, как и дворянство, предъявило, говоря словами С.Ф. Платонова, «почтительные и корректные, но настойчивые требования удовлетворения своих сословных нужд», и правительство пошло навстречу.

Кстати, интересно, что тот же Исаак Масса в начале царствования Михаила Федоровича писал: «России нужен такой царь, как Иван Васильевич, только под дланью владык этот народ благоденствует и только в рабстве он богат и счастлив». Н.И. Костомаров, процитировав эти строки, спрашивает: а может, тут дело в торговых интересах западных купцов – самодержавие было им по сердцу, поскольку самодержцы давали им такие торговые привилегии, которых никакой Земский собор никогда не дал бы [759]  Костомаров Н.И. Указ. соч. С. 593–594. . А мы вспомним, как польские сторонники Тушинского вора доказывали преимущество для Польши его царствования по сравнению с Владиславом, и спросим: уж не эти ли алчные иностранцы и выдумали мерзкий миф о полезности рабства и вреде свободы для России? В своих целях, естественно. Опять – «ничего личного, только бизнес»!