Дмитрий Винтер - 1612. Все было не так!

Наконец, необходимо проанализировать и такой аспект, как внешняя политика романовской России. Практически весь XVII век она продолжала оставаться направленной на союз с протестантами против Габсбургов и Польши. В частности, такая позиция сохранялась и в ходе Тридцатилетней войны, которую правильнее назвать «Сорокалетней», ибо, начавшись в 1618 г., она кончилась не Вестфальским миром 1648 г., а в Западной Европе – Пиренейским миром 1659 г. Англии, Франции и Нидерландов с Испанией, а в Центральной Европе – Оливским миром 1660 г. между Польшей, Священной Римской империей и перешедшей в ходе войны на сторону Габсбургов Данией, с одной стороны, и поддержанной англичанами и французами Швецией – с другой.

Так вот, Россия участвовала в этой войне сначала в 1632–1634 гг. (Смоленская война), а потом с 1654 г. Первая война была неудачной, зато вторая началась как нельзя более удачно: в ходе кампаний 1654–1655 гг. русские армии заняли всю Украину, Белоруссию и Литву. Ну, а шведы в 1655 г. оккупировали собственно Польшу.

И тут вдруг Россия в 1656 г. заключила с Польшей перемирие и начала войну со шведами за выход к Балтийскому морю. Итог этого первого с 1613 г. отступления от «прозападной» политики оказался весьма печальным: оправившаяся за два года Русско-шведской войны Польша в 1658 г. возобновила борьбу и перешла в наступление, так что по Андрусовскому перемирию 1667 г. России удалось удержать из всех занятых ранее земель только Смоленск и левобережье Украины с Киевом.

Урок был учтен, и от союза с католическими странами отказались надолго. Как представляется, одна из причин падения правительства Софьи – вообще-то очень дельной и прогрессивной правительницы – в том, что внешняя политика Софьи была направлена на союз с Австрией и Польшей, да и вообще – позиция Софьи была прокатолической. Еще в 1684 г., в ходе переговоров о союзе против Турции, австрийские послы добились признания за католиками в России тех же прав на вероисповедание, какими пользовались уже десятки лет протестанты. С 1684 г. в Москве жили два иезуита под протекцией Венского двора. Приехал и первый католический священник (почти сразу после падения Софьи, в октябре 1689 г., иезуитов выслали из Москвы).

Прокатолическая политика правительства Софьи была нарушением традиционной русской политики первых Романовых, а политика Петра, ориентированного на протестантскую Европу (даже готовясь к войне со Швецией, Петр искал союзников среди протестантских стран – Дания, Саксония, Голландия…), – ее продолжением. Тут ситуация изменилась лишь в середине XVIII в.

Ключевые моменты.Устроение России при династии Романовых позволило преодолеть последствия «опрично-ордынского кошмара» 1560–1610 гг. и вернуть страну на вполне европейский путь развития, что подтверждается анализом самых разных аспектов российской жизни при первых Романовых (1613–1689 гг.). И «отказ от принципа единства и нераздельности власти» отнюдь не привел «к разорению, а то и распаду страны», а напротив, Россия быстро набирала силы.

Итак, рассмотрим еще раз те мифы, с анализа которых мы начинали нашу книгу.

Миф первый. Россия победила, конечно, в борьбе с извечным врагом – Западом, который спит и видит, как бы нас извести. Мы наглядно убедились: Запад не был един, союз с одними европейскими странами был для России предпочтительнее, чем с другими, и после некоторых колебаний страна сделала в целом правильный выбор.

Далее, миф гласит, что наша страна принципиально не хотела становиться Европой и поэтому отвергла на своем троне и Лжедмитрия I, и Владислава, и всех прочих европейских претендентов на корону Московского царства. Тоже неверно: общество готово было их всех принять на определенных условиях, а когда по вине польской стороны этого не случилось, то в общем-то на тех же, вполне европейских, условиях призвали на царство Романовых.

Миф второй: победила Россия, созданная Иваном Грозным. Смута – это результат ослабления страны без «сильной руки» грозного царя и его опричников. Однако в Смутное время Россия вступила практически в том виде, в каком была создана Иваном Грозным («вотчинное» государство с тенденцией к полному подчинению государству общества, в том числе к подчинению экономическому, с уничтожением частной собственности).

Да, крайности «опричного» террора со смертью Грозного прекратились, однако принципиально система не менялась и после первого же нового серьезного испытания голодом 1601–1603 гг. снова пошла вразнос – до самого 1610 г., когда наступил ее полный крах. Рухнул в 1610 г. под ударами польского оружия созданный Грозным опрично-золотоордынский монстр (именно так – в опричные годы мы увидим тенденцию чуть ли не к реставрации Золотой Орды), дружественный Габсбургам и Папскому престолу и враждебный нарождавшейся Западной (в основном протестантской) цивилизации.

Возродилось государство Российское в 1611–1613 гг. уже в принципиально ином виде. Помимо всего прочего, новая, вернувшаяся в Европу Россия, которая заняла в европейском конфликте совсем другую позицию.

При этом спасали страну от поражений при Грозном и после него как раз те, кого он «не дорезал», на чье подавление и была направлена опричная репрессивная машина – в 1611–1612 гг. в основном «третье сословие», крестьяне, ремесленники, торговцы, а также «недорезанная» боярская аристократия.

И до Опричнины Россия была вполне европейским государством, что бы там ни говорили и ни писали современные адепты «извечной самодержавности». И после 1612 г., когда страну, лишенную того самого «деспотического» руководства, которое, согласно мифу, должно нас спасать, спас народ, спас порывом снизу, а не приказом сверху (который некому было отдавать…), Россия стала вполне европейской страной, вернувшейся к нормальному развитию. По крайней мере на весь XVII век…

А вот при Петре I, которого принято считать «главным европеизатором», процесс повернул вспять. Присягу Михаила Федоровича «за все потомство» похерили, выборное начало ликвидировали, бюджет снова стал бездефицитным за счет того, что государство снова стало собирать налогов не «сколько положено», а «сколько надо», крестьянин превратился из неполноправного, но члена общества в Instrumentum vocale («говорящее орудие» – лат .; принятое в Древнем Риме название рабов) барина и т. д.

Но это уже другая история… И как бы ни шла история России потом, после XVII века, и что бы еще ни ждало нас в будущем, но 1612 год у нас был. И его у России не отнимешь!

Перевернув последнюю страницу, читатель, думаю, согласится, что 4 ноября – это наш праздник, праздник свободных людей , праздник Возрождения России именно как европейской страны после опрично-смутного кошмара, если хотите – праздник Великой Антиопричной и Антиордынской Революции, а не праздник тех, кто желает видеть Россию истекающей кровью и слезами под батогами очередных опричных живодеров.