неизвестен Автор - Сократ

Последним сражением, в котором Сократ вновь встретился лицом к лицу со смертью, была жестокая битва под Амфиполем (422 г. до н. э.) на фракийском побережьи. Афинское войско под началом Клеона было неожиданно атаковано и разбито отрядом спартанских добровольцев, во главе которого стоял талантливый военачальник Брасид. В бою погибли и Клеон, и Брасид. Этой битвой завершился первый период Пелопоннесской войны. В 421 г. до н. э. между Афинами и Спартой был заключен мир па 50 лет, так называемый Никиев мир, нарушенный, правда, уже через 8 лет новыми военными действиями.

В сражениях заключительного этапа Пелопоннесской войны (413-404 гг. до н. э.), завершившейся поражением Афин, Сократ в силу его уже преклонного, непризывного возраста не участвовал.

Знакомясь с этими фактами из жизни Сократа, невольно думаешь, что, пожалуй, нет какого-либо другого философа его ранга, хоть отдаленно сравнимого с ним в воинской доблести. Обычно философы в размышлениях и умствованиях сильнее, чем во владении щитом и мечом на поле боя. Испытание Сократа-гоплита па мужество и стойкость, лицом к лицу со смертью - одно из многих испытаний, выпавших на долю Сократа-человека и вынесенных им с поразительной верностью себе н своему пониманию долга перед полисом.

Эта цельность Сократа сквозит во всех его поступках и мыслях: в многообразных проявлениях и обнаружениях высвечивается одно и то же сократовское начало. Во всем и повсюду Сократ остается одним и тем же самим собой. Поэтому, узнав нечто о Сократе, мы уже обладаем ключом ко всему сократовскому, но прояснить себе и по достоинству оцепить это можно лишь в свете всего знания о нем. Здесь и тривиальная простота Сократа и головокружительная его сложность.

Сократ прост и сложен, доступен и неуловим - все зависит от того, как на него смотреть и что в нем видеть. Платон, проницательно видевший в каждом явлении стоящую за ним идею и преломлявший увиденное в своей образно-символической манере, благодаря которой изображение достигало высот смысловой символики, сумел в Сократе - воине, гражданине, философе заметить и вдохновенно обессмертить цельный облик-символ стража, стоящего на посту - военном и мирном, гражданском и философском, человеческом и божественном. Этим усмотренным в Сократе символом возвышена персона стража истины-философа в платоновском "Государстве". К этой же высокой символике прибегает, защищаясь па суде, платоновский Сократ. "Поистине, афиняне,объясняется философ перед судьями, - дело обстоит так: где кто занял место в строю, находя его самым лучшим для себя, или где кого поставил начальник, тот там, по моему мнению, и должен оставаться, несмотря на опасность, пренебрегая и смертью, и воем, кроме позора. А если бы после того, как меня ставили в строй начальники, выбранные вами, чтобы распоряжаться мной,- так было под Потидеей, под Амфиполем и под Делием,- и после того как я, подобно любому другому, оставался в строю, куда они меня поставили, и подвергался смертельной опасности,- если бы теперь, когда меня бог поставил в строй, обязав, как я полагаю, жить, занимаясь философией и испытуя самого себя и людей, я бы вдруг испугался смерти или еще чего-нибудь и покинул строй, это был бы ужасный проступок. И за этот проступок меня в самом деле можно было бы по справедливости привлечь к суду и обвинить в том, что я не признаю богов, так как не слушаюсь прорицаний, боюсь смерти и воображаю себя мудрецом, не будучи мудрым. Ведь бояться смерти, афиняне,- это не что иное, как приписывать себе мудрость, которой не обладаешь, то есть возомнить, будто знаешь то, чего не знаешь" (Платон. Апология Сократа, 28 е-29 а).

Выразительные примеры гражданского мужества Сократ продемонстрировал и при отстаивании попираемых законов полиса, и защите сограждан, ставших жертвой беззаконий.

Демон Сократа, императивный голос его совести, ого внутренний бог, запрещал ему заниматься политической деятельностью. Это, однако, отнюдь не означало какой-то индифферентности по отношению к политике и делам полиса, безразличия к своим обязанностям гражданина и судьбам всего государства. Речь, судя по всему, шла о том, что сократовский демон запрещал заниматься активной политической карьерой, домогаться власти и государственных должностей.

В конце жизни Сократ, умудренный опытом, касаясь этого запрета демона, замечает: "И по-моему, прекрасно делает, что возбраняет. Будьте уверены, афиняне, что если бы я попытался заняться государственными делами, то уже давно бы погиб и не принес бы пользы ни себе, ни вам. И вы на меня не сердитесь за то, что я вам скажу правду: нет такого человека, который мог бы уцелеть, если бы стал откровенно противиться вам или какому-нибудь другому большинству и хотел бы предотвратить все то множество несправедливостей и беззаконий, которые совершаются в государстве. Нет, кто в самом деле ратует за справедливость, тот, если ему суждено уцелеть хоть на малое время, должен оставаться частным человеком, а вступать на общественное поприще не должен" (Там же, 31 е).

Этот прагматический аспект незанятия политикой предстанет еще более весомым, если учесть, что почти все ведущие политические деятели в Афинах, за исключением, пожалуй, Перикла, неоднократно подвергались нападкам, гонениям и преследованиям. Карьера многих из них обрывалась бегством, изгнанием (остракизмом) или казнью. Конечно, Сократ отказался от прямой политической деятельности по принципиальным основаниям, но показательна и его ссылка на выгоды отказа от опасной и интриганской политики.

Заняв такую позицию, Сократ не выступал всенародно, не предлагал своих советов афинскому народному собранию, чем обычно занимались люди, добивавшиеся политического влияния и власти. Он вел частные беседы и свои советы давал частным образом. Но в этих частных беседах активно обсуждались все основные стороны государственной жизни, проблемы политики, права, справедливости, гражданских обязанностей, добродетелен и пороков, критически рассматривались недостатки афинской политики, предлагались пути ее совершенствования и т. п. Публично-политическая нацеленность подобных сократовских бесед была очевидна. Когда софист Антифон как-то спросил Сократа, каким образом последний, сам не занимаясь политикой, надеется сделать других политиками, Сократ резонно ответил: "Антифон, в каком случае я мог бы более выполнить политики: тогда ли, когда сам ею занимался, или тогда, когда занялся бы тем, чтобы доставить как можно более лиц, способных взяться за это дело?" (Ксенофонт. Воспоминания о Сократе, 1, VI, 15).

Свою "частную" деятельность по морально-политическому перевоспитанию сограждан, их переориентации на новые ценности ("добродетель-это знание", "править должны знающие", "справедливое и законное - одно и то же" и т. п.), разоблачению недостатков и пороков полиса и его членов (беззаконий, несправедливости, некомпетентности правящих, карьеризма, сутяжничества, интриг, алчности, страсти к наживе и обогащению, пренебрежения к душе и делам божественным) Сократ расценивал в качестве божественного дара Афинам.