Юрий Мухин - Генеральская мафия — от Кутузова до Жукова

Возникает вопрос: почему Кутузов не дал сражение на более сильной позиции? Ответа у историков нет. И напрашивается первая беспокоящая мысль о том, что у Кутузова были какие-то свои резоны, о которых история умалчивает.

Позиция русской армии по условной прямой с северо-востока на юго-запад пересекала новую Смоленскую дорогу на Москву, идущую с запада на восток. Длина фронта была примерно 10 км (по прямой) от деревни Маслово до деревни Шевардино. По полю предстоящего боя протекала река Колоча — правый рукав Москвы-реки — и впадала в Москву-реку за правым флангом русских позиций. Правая половина фронта шла вдоль Колочи, имевшей очень крутой правый (русский) берег и низкий левый (французский) берег. Правда, и на левом берегу были возвышенности, однако они отстояли далеко от реки, образуя до воды низкий берег и болотистую пойму. Но далее, к левому флангу, позиции русских войск. Колоча текла с запада, поэтому линия фронта на левом фланге от реки отклонялась, оставляя между берегом и позициями достаточно пространства для действий французских войск — до 2 км в районе левого фланга.

Поперек русских позиций, из их тыла к реке Колоче, с расстояния примерно 5 (южный) и 8 (северный) километров шли два глубоких оврага, практически соединяющихся у реки, по дну оврагов к реке текли ручьи. Овраги были проходимы, но с точки зрения манёвра русских войск это было очень неудобно. Ермолов вспоминает: «Рано утром князь Кутузов осматривал армию. Не всюду могли проходить большие дрожки, в которых его возили» . А пушки везде могли проходить?

Итак, правый фланг русской армии с севера был защищен Москвой-рекой, с фронта крутым (метров 10–15) обрывом правого берега Колочи, слева (от левого фланга русской армии) правый фланг был отгорожен глубоким и длинным оврагом. Правый фланг фактически был крепостью, через которую и проходила новая Смоленская дорога. Скажем так, была прекрасная возможность пострелять по французам с высокого берега правого фланга и удобно отступать по этой дороге дальше на Москву и за Москву.

Схема Бородинского сражения

А левый фланг шел через чистое поле, упираясь в очень условное препятствие — леса, скорее даже рощи. Поскольку эти рощи защищали фланг уж очень условно, то у деревни Шевардино 6 тыс. рабочих построили полевую земляную крепость — редут. Смысл Шевардинского редута многим историкам непонятен, поскольку он никак не защищал выхода французов в тыл левого фланга с юга, а сам редут, открытый со всех сторон, защитить было очень тяжело. Это было попыткой хоть как-то улучшить заведомо негодное для битвы поле боя.

Что еще важно понимать: на юге, параллельно новой Смоленской дороге, из Ельни шла старая (почтовая) Смоленская дорога, а километрах в 10 в тылу нашей армии старая дорога почти вплотную подходила к новой Смоленской дороге. То есть если бы Наполеону не нужно было разгромить русскую армию, а просто быстро дойти до Москвы, и если бы он пошёл по старой дороге, то обошёл бы русскую армию, оказавшись у неё в тылу. И возможность каким-то соединениям французской армии (той же коннице) выйти в тыл Кутузову по этой дороге у французов сохранялась всё сражение, и они пытались это сделать.

Что вообще становится понятным после обозрения карты Бородинской битвы? Что не только Наполеон, но и никакой дурак не стал бы атаковать правый фланг русской армии. Ведь атаковать пришлось бы под русским огнем с высокого берега. Правый фланг был заведомо бездействующим, и было совершенно понятно, что все события обязаны были происходить на левом фланге.

Так оно и было. 24 августа подошел французский авангард и ударил по Шевардинскому редуту, который мешал переправе и развертыванию французской армии. Разгорелся ожесточенный бой, в ходе которого редут переходил из рук в руки и в конце концов остался в наших руках, но, ввиду его изначальной бесполезности, редут ночью оставили.

Правда, уже к этому времени стало понятно, что выходу французов через левый фланг в тыл противопоставить нечего, и фронт русских войск загнули на юг. У деревни Семеновское спешно строились полевые укрепления — флеши, названные впоследствии «Багратионовы», — это был центр левого фланга. Левой оконечностью фланга была стоящая на старой Смоленской дороге деревня Утица, а правой — высота с батареей, впоследствии названной «батареей Раевского». В этом месте фронт всей армии ломался, выдаваясь углом вперед, — заведомо убийственное для армии построение. А в тылу фланга оказался южный (Семеновский) овраг, мешавший быстро подать в передовую линию большую массу войск, — опять убийственное построение.

Правый (русский) берег р. Колочи у д. Горки. На берегу русскими было выстроено 4 батареи (на 34 орудия)

Таким образом, позиция была исключительно мерзкой — такой, на которой местность никак не используется для повышения эффективности своего оружия, а конфигурация фронта даёт преимущество противнику, особенно в артиллерии. Опытный артиллерист Ермолов написал о получившейся на начало битвы позиции: «Но в то же время преломление линии, образуя исходящий угол, давало неприятелю выгоду продольных рикошетных выстрелов» . И какую выгоду!

Барклай де Толли пишет в рапорте об этом сражении: «В сей позиции сии войска стояли под перекрёстным огнём неприятельской артиллерии; с правой стороны от той части, которая действовала против центра армии и вышеупомянутого кургана, и сия неприятельская артиллерия даже анфилировала (простреливала вдоль. — Ю.М.) нашу линию, с левой стороны от той части, которая овладела всею позицией 2-й армии; но дабы сделать преграду неприятельским успехам и удерживать остальные, нами ещё занимаемые места, не можно было избегнуть сего неудобства, ибо в противном случае мы должны были бы оставить вышеупомянутый курган, который был ключ всей нашей позиции, и сии храбрые войска под начальством генерала от инфантерии Милорадовича и генерал-лейтенанта Остермана выдержали сей страшный огонь с удивительным мужеством» .

Раз уж так получилось, раз уж Кутузов с точки зрения тактики выбрал позицию исключительно бездарно, то что было делать? Нужно было усилить её огневую защиту — заполнить левый фланг войсками и артиллерией, чтобы артиллерийских стволов хватало не только для поражения пехоты, но и для сбитая французских батарей.

Напомню, что французы атаковали колоннами, и эти колонны были исключительно уязвимы от огня артиллерии при подходе к нашим боевым линиям. Когда колонны прорвутся, тогда войска перемешаются и артиллерии тяжело стрелять, но пока они идут — это идеальная цель! Вот цитата из рапорта командира 4-го кавалерийского корпуса генерал-майора Сиверса: