Коллектив авторов - КРАМОЛА Инакомыслие в СССР при Хрущеве и Брежневе.

Существенным шагом за рамки уже становившегося традиционным «диссидентоцентризма» стало издание некоторых служебных документов ЦК КПСС, докладных записок и справок КГБ при Совете Министров СССР о реакции населения на те или иные политические события [22] Желицки Б.Й. События 1956 года в Венгрии и отклик на них студенчества Москвы: Об одной докладной записке в ЦК КПСС // Власть и интеллигенция: Из опыта послевоенного развития стран Восточной Европы. 1993. Вып. 2; За кулисами великих торжеств (7 ноября 1956 г.) / Публ. В. Козлова и др. // Известия. 1992. 6 ноября; Кого боялась Старая площадь: Новые документы из архива ЦК КПСС / Публ. А. Новикова, Л. Шинкарева // Известия. 1992. 17 августа; Не знающий брода Ричард Никсон / Публ. 3. Величанской и др. // Куранты. 1994. 12 августа. . Повышенный интерес исследователей вызывали умонастроения интеллигенции и студенчества [23] Еще о «шестидесятниках» // Литературная Россия. 1994. 16 декабря; «Если все шагают в ногу – мост обрушивается!» / Публ. А. Петрова, М. Прозуменщикова // Куранты. 1994.16 декабря; Записка КГБ при СМ СССР о высказываниях писателей о деятельности Союза писателей; о распространении среди интеллигенции и молодежи литературы по политическим, экономическим и философским вопросам / Публ. 3. Водопьяновой и др. // Куранты. 1993. 24 декабря; «Нет парадной шумихи и крикливых фраз»: О реагировании творческой интеллигенции на работу XXIII съезда КПСС // Источник. 1995. № 1; «„Отчужденное от партии состояние»: КГБ СССР о настроениях учащихся и студенчества. 1968-1976 гг. / Публ. С В. Попова, Б.К. Тебиева, А.Д. Чернева // Исторический архив. 1994. № 1; Таранов Е. «Раскачаем Ленинские горы!»: Из истории «вольнодумства» в Московском университете (1955-1956 гг.) // Свободная мысль. 1993. № 10; Таранов Е. Диктат партии и свобода творчества // Культура. 1994. 25 июня. , но появились и публикации, например, о ситуации в армии [24] Последняя болезнь Сталина: Из отчетов МГБ СССР о настроениях в армии весной 1953 г. / Публ. В. Лазарева // Неизвестная Россия. XX век. Кн. 2. М.: Историческое наследие, 1992. , о «высказываниях» «простонародья» [25] Как снижали цены в конце 40-х – начале 50-х годов и что обэтом говорил народ / Публ. А. Краюшкина, Н. Тепцова // Неизвестная Россия. XX век. Кн. 2. М.: Историческое наследие, 1992; «Объединяйтесь вокруг Христа – большевики повысили цены»: Отношение населения СССР к повышению цен на продукты питания в 1962 г. / Публ. В. Лебедева // Неизвестная Россия. XX век. Кн. 3. М.: Историческое наследие, 1993; «Свергнуть власть несправедливости…»: Сводка донесений местных органов НКВД об антисоветских и хулиганских проявлениях в период подготовки к выборам в Верховный Совет Союза ССР за декабрь 1945 – январь 1946 г. // Неизвестная Россия. XX век. Кн. 4. М.: Издательство объединения «Мосгорархив», 1993. и т.п. Спорадически издавались документы, связанные с выработкой стратегии и тактики борьбы властей с инакомыслием и крамолой [26] Семичастный В. С кем боролся КГБ / Публ. В. Бредихина // Куранты. 1993. 24 июля; «Самиздат» претерпел качественные изменения // Источник. 1994. № 2; Свобода в «черном воронке» / Предисл. Ш. Муладжанова // Московская правда. 1992. 29 июля; «Путем разъединения разговоров…» / Публ. 3. Водопьяновой и др. // Труд. 1993. 11 августа. . Столь же спорадический, если не случайный характер носили и публикации об отдельных подпольных организациях 1950-1980-х гг. [27] Баранов Е. Ленинград еще раз мог стать колыбелью революции, но КГБ оказался проворнее царской охранки // Голос. 1992. 24 февраля – 1 марта (№ 8); «Пресечь враждебные проявления русизма» / Публ. 3. Водопьяновой, Т. Домрачевой, Г. Муллек // Источник. 1994. № 6; Мельник С. Ломка зпохи позднего реабилитанса //Столица. 1992. № 9.

Лишь с середины 1990-х гг. стали появляться профессиональные исследования по истории инакомыслия, основанные на новых архивных документах [28] См., например: Зезина М.Р. Советская художественная интеллигенция и власть в 1950-е – 1960-е годы / МГУ им. М.В. Ломоносова. Исторический факультет. М., 1999; Калку тин Д.Л. Деятельность молодежной оппозиции в СССР (1945-1960 гг.): Автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. ист. наук. Курск, 2000; Прищепа А. И. Инакомыслие на Урале (середина 1940-х – середина 1980-х гг.) / Министерство общего и профессионального образования РФ, Сургутский государственный университет. Сургут, 1998. . Историков интересовали в первую очередь диссиденты и интеллигентская фронда Москвы, Ленинграда и других больших городов, а также организованные формы подпольного молодежного и студенческого движения. Во-вторых, обнаружился интерес к настроениям населения СССР в целом или отдельных социальных групп [29] См.: Аксютин Ю.В. Хрущевская «оттепель» и общественные настроения в СССР в 1953-1964 гг. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2004. . В то же время простонародная крамола осталась практически неизученной. Социально-психологический портрет «массового антисоветчика» неясен и размыт, растворен в абстракции «народа», его оппозиционное поведение, тактика, речевые тропы, идеологические ориентации и жизненный путь почти так же неизвестны историкам, как неизвестна была советской интеллигенции послесталинских времен эта обычно косноязычная критика режима, иногда намеренная и целеустремленная, но чаще спонтанная и ситуативная.

Подобные люди не оставили своих мемуаров и не создали мифов о себе, не эмигрировали на Запад и не написали, да и не могли написать, собственной истории. Они вышли из народа и, освободившись из заключения, снова растворились в нем либо безвестно сгинули где-то в исправительно-трудовых лагерях и колониях. Но именно они составляли подавляющее, абсолютное большинство среди привлеченных к уголовной ответственности за антисоветскую агитацию и пропаганду в 1950-1980-е гг.

Простонародная критика режима, вообще говоря, гораздо более адекватно отражала традиционные паттерны российской антивластной оппозиционности, именно эти косноязычные, смутные и эклектические, эгалитаристские и патриархальные идеи сыграли в крушении «советского коммунизма», может быть, не меньшую, если не большую роль, чем интеллектуализм диссидентов с его изысканными, но малопонятными простому народу идеями. Под напором простонародных настроений закатилась политическая звезда Горбачева, они же оказали существенное влияние на эволюцию послегорбачевской демократии в сторону современного политического строя. Эти же живучие идейно-психологические конструкции, пропитанные антибюрократизмом, примитивным эгалитаризмом, национализмом, тоской по государственному патернализму, наивной верой в возможности немедленного и быстрого «улучшения жизни» по заранее составленному плану, составили массовый фон большинства современных оппозиционных течений.