А Немировский - Мифы древности - Ближний Восток

Таблички с канонической версией мифа были обнаружены в царской библиотеке Ниневии во многих экземплярах. Ими пользовались цари Синаххериб, Ашшурбанипал и их придворные. Каноническая версия из Ниневии использовала и адаптировала некоторые шумерские версии, но она включила (преимущественно в первой части эпоса) и другой материал.

По богатству содержания, по неустаревающей злободневности поднимаемых проблем yiin о Гильгамеше не имеет аналогов в дошедшей до нас древней литературе. Из стихов вырисовывается город-государство не только в зримых подробностях - городская стена, храмовый центр, царский дворец, лежащая за стенами сельская местность, где живут пастухи со своими стадами, где есть место для охоты, но и как социальный организм со своими неповторимыми особенностями и вечными неразрешимыми вопросами. Это прежде всего вопрос власти. Главный герой, для восхваления которого в начальной части поэмы у автора не хватает слов, на деле оказывается деспотом, создающим для населения невыносимые условия существования. Впрочем, автор поэмы находит проблеме дурной власти решение, близкое по направлению тому, по которому в ХVIII в. шел Жан Жак Руссо: возвращение к природе, к естественности. В город вводится неиспорченный человек природы, дитя степей Энкиду. Равный Гильгамешу по силе, он, благодаря неиспорченности и истинной человечности, добивается превращения буяна и тирана в идеального правителя и народного героя.

Для людей древнего мира, как и для современного, хотя и в меньшей степени, вставал вопрос об отношении к высшей силе (богам, богу). Для обычного человека, например, римлянина, - это была проблема долга богам, которая решалась принесением жертв в надежде на ответные дары богов. Гильгамеш, на две трети бог, на одну человек, - был интеллектуалом, философом. Недаром автор, рассказывая о его доблестях, вспоминает о семи мудрецах. Заглавную роль в Уруке и других городах Месопотамии, играла богиня любви и плодородия Инанна. Гильгамеш пользуется услугами жрицы этой богини, чтобы привести в город Энкиду. Но открывшиеся ему благодаря встрече с Энкиду преимущества дружбы, ?ane?uaa?o грязь и порочность всего того, что было тогда принято называть "любовью".

Схватка с Иштар, сначала словесная, а затем и с применением оружия, заканчивается для великой богини величайший позором. Ей, покровительнице фаллического культа, бросают в лицо фаллос быка, избранного ею для наказания Гильгамеша. Конфликт с Иштар заставляет богов принять логически закономерное решение - покарать не Гильгамеша, а Энкиду, ибо ему он обязан не столько победами над чудовищными внешними силами, сколько победой над самим собой. Без Энкиду Гильгамеш не может существовать в испорченном цивилизованном мире. Он уходит в пустыню, как много столетий после него поступали пророки Израиля. И там же, в пустыне, он принимает решение вопреки законам богов вернуть Энкиду к жизни.

Смерть... Перед нею стоит в страхе и недоумении каждый человек в отдельности и человеческое общество в целом. В древности была создана разветвленная мифология смерти, на разработке которой выросла слава Гомера, Вергилия, Данте. Но автор эпоса о Гильгамеше был первым в этом ряду гениев, и его герой, опускаясь в страну без возврата, не руководствуется ни жаждой славы, ни политическими соображениями. Им руководит только дружба. Конечно же, и Гомер дал великий образец дружбы - Ахилла и Патрокла. Но Ахилл не отправляется в аид, он посылает туда замену, беззащитных троянских пленников.

Гильгамеш был богоборцем, великим предшественником Прометея. Его подвиг, превосходящий все, о чем мог помыслить смертный, не приводит к желаемому результату. Но, и потерпев поражение, Гильгамеш остается непокоренным и продолжает вызывать у нас чувство гордости своей человечностью, верностью и отвагой.

1. Не исключено, что первоначальная форма имени - "Бильгамеш". В этом случае имя может быть понято как старый (bilga) человек (mes[ch]).

2. Шуруппак, город Месопотамии, с которым связана легенда о потопе, находился близ современного иракского городка Варга. По соседству были найдены клинописные таблички и их фрагменты, датируемые 2700 - 2600 гг. до н. э., и среди них - древнейшие тексты шумерской литературы (Bott(ro, 1987, 138 и сл.).

Таблица I.

Обо все испытавшем хочу стране я поведать [1],

Обо все изучившем, о сделавшем тайное явным,

Весть передавшем из давних времен допотопных,

Об утомленном скитаньями в странах далеких,

О рассказавшем о них на вечном памятном камне,

О впервые опоясавшем град наш Урук [2] стеною,

О давшем ограду Эанне [3], великой святыне Урука.

На стену Урука взойди, кирпич её прочный потрогай.

Не был ли он обожжен? [4] Посети ограду Эанны,

Ту, в которой теперь богиня Иштар поселилась,

Вспомни царя Гильгамеша, его величье и славу.

Не было среди владык земных ему доблестью равных.

Семеро мудрецов ему служили примером [5].

Был владыка Урука рожден царем Лугальбандой

Мать же его - госпожа Нинсун, степная корова.

Не потому ли себе не знал он в доблести равных?

Были открыты ему всех горных хребтов перевалы.

Мог пересечь океан он, просторы открытые моря,

Солнца увидеть рождение на далеком востоке.

На две трети бог, на одну человек он [6].

Мог своей красотою с любым он соперничать богом.

Был он в сражении туру степному подобен.

И его оружие пукку [7] удивления было достойно.

И дружинники были ему [8] семьею родною.

И поднималась дружина по данному знаку мгновенно.

Днями-ночами он с молодцами буйствовал плотью.

Счастья отцовского старцу не оставляя,

Матери не оставляя услады, единственной дщери.

Муж за супругу свою и ночью не мог быть спокоен [9].

Жалобы на Гильгамеша, на буйство его и дружины

Спать не давали всевышним, лишая покоя и Ану.

И обратился народ однажды к богине Аруру:

- О, богиня, ты род человеческий сотворила.

Кто тебе помешает создать Гильгамешу подобье?

Кем бы он ни был, но пусть ни в чем ему не уступит.

Просьба достигла небес и затронула сердце богини.

Руки она омыла в воде, со дна ком глины достала

И, отщипнув от него, сотворила мужа Энкиду,

Воина-дикаря, покрытого длинною шерстью.

Волосы на голове его спелым колосьям подобны.

Вырос он средь зверья, о человеке не зная.

Быстрые были газели ему родною семьею,

Траву он с ними шипал и теснился у водопоя.

Как-то охотник, искавший добычу, увидел Энкиду,

В ужасе лук уронив, он на миг застыл без движенья.

Прежде не мог он понять, кто газельему стаду,

За которым он гнался, давал такую защиту.

Даже домой возвратившись, трясся от страха охотник.

Лишь увидев отца, освободился от дрожи.

- Встретил я мужа сегодня, силой подобного богу.