А Немировский - Мифы древности - Ближний Восток

Вслед за тобою своих гонцов я направлю,

Чтобы они о происшедшем узнали.

Дочь проводив, в ворота прошел Даниилу,

К площади той, где колосья били цепами,

Где он судил и рядил народ по уставу,

Не обижая сирот и несчастной вдовицы,

Где чужестранцы его иногда навещали,

Чтобы беседою с ним, мудрецом насладиться

В небе высоком над ним облака проплывали,

Песню свою им пропел Даниилу:

- Где вы скитались грядою своею летучей,

Где вы семь лет пропадали, сестрицы?

Почва иссохла, Шапаш на небе ярится,

Скрылся Баал и к нам не является тучей.

Слышен ли вам напев земли заунывный?

Скрылся Баал и к нам не спускается ливнем.

Гимн свой пропев облакам, он покинул места,

Где судил и рядил, и на луг стопы он направил,

Где каждый знал стебелек, и к траве обратился:

- Знала ты ласку струй и можешь расти в жару,

Чтобы скот прокормить. Даже в несчастьях моих

Верю я все же, трава, что скосит тебя мой сын.

Затем он на поле пошел, что долго не знало дождя.

В руки он взял колосок, поцеловал в усы.

- Освобождаю тебя я от опалы, дружок,

Он сказал колоску. - Зерна свои сохрани,

Скоро мой сын придет, ими наполнит амбар.

Только произнести эти слова он успел,

Видит - идут гонцы. Лица у них темны.

Царь подбегает к ним и первый им говорит:

- Верно ль видение то, что увидела дочь моя?

Верно ли, что на Акхита в гневе великом Анат?

Голову наклонив, молча стояли гонцы.

- Правда ль, мой сын убит? - не унимался отец.

Правда ли, что его коршун-злодей растерзал?

Правда ли, что ему в беде никто не помог?

- Верно, - сказали гонцы, не поднимая глаз.

Выпустила Анат душу его из ноздрей,

И улетела душа, словно пчела, в небеса.

Ударил могучей рукой себя Даниилу в грудь.

С силой ударил такой, что загудела она.

Эхом отозвались на этот удар леса.

Взор устремив в небеса, коршуна царь узрел

Крылья свои распластав, он над дворцом парил.

- Мне тебя не достать, - коршуну царь прокричал.

Может тебя схватить только один Баал

Крылья твои обломать может один Баал.

Бросит к моим ногам - взрежу я брюхо твое,

Перья твои ощипать, тело сына найду.

Только проговорил - возник перед ним Баал.

В небо вознесся он, коршуна быстро схватил,

Крылья ему обломал, перья ему ощипал,

И швырнул с высоты прямо к ногам отца.

Коршуну взрезал живот, вырвал ему кишки

Но не нашел Даниилу там Акхита костей.

Сына увидев в беде, мать всполошилась его.

Баал коршуницу схватил, крылья ей обломал,

Перья её ощипал, бросил к ногам отца.

Взрезал он птице живот, кости сына нашел.

К царскому склепу свои он направил стопы.

Там он, рыдая, предал останки сына земле.

Выполнив горький свой долг, покоя он не нашел.

К небу руки воздев, проклятье он произнес:

- Горе тебе, ручей, бьющий струей из скалы!

Возле тебя убит сын мой, могучий Акхит.

Рухнет пусть эта скала! Пусть солнце тебя сожжет!

Горе тебе и дуб - ведь под кроной твоей

Первенец мой погиб. Гром пусть тебя поразит.

Пусть свирепый кабан корни твои обнажит.

Пусть возьмет тебя сушь, пусть сгниешь на корню,

Но не тебя, а Анат больше всего я виню.

Пусть погибнет она и отроки вместе с ней! [16]

Царь возвратился к себе в свой опустевший дворец.

Женщин скорби призвал, и к небу поднялся плач,

Щеки терзали они, груди рвали свои.

С ними вместе рыдал, слезы по сыну он лил.

Лишь на седьмой [17] он год слезы утер со щек,

Плакальщицам сказал, чтобы покинули дом,

Жертвы принес богам - те, что их сердцу милы.

Подходит к нему Пагат. Светел девичий лик.

- Благослови меня, - дева отцу говорит,

Силой меня одари, крепостью рук мужских,

Чтобы могла я сразить тех, кто брата убил.

Обнял храбрую дочь Даниилу, к сердцу прижал:

- Ты мой дух подняла, приносящая воду Пагат!

Смерть теперь понеси тем, кто Акхита убил.

И облачилась Пагат, как муж, в одеянье отца,

Меч взяла и копье, закрыла доспехами грудь

И, попращавшись с отцом, воинский путь избрала.

Был этот путь освещен светлым оком Шапаш,

На храбрую деву Пагат смотрела она с высоты [18].

1. В поэме об Акхите, в отличие от других угаритских религиозно-мифологических текстов, наряду с богами действуют герои - мудрый царь Даниилу, его сын Акхит, дарованный богами царю за его благочестие, и союзница Акхита его сестра Пагат, любящая своего брата так же, как Анат Баала, не сестринской любовью. Пагат - соперница Анат, ибо богиня предлагает Акхиту в обмен за лук также и свою любовь. Пагат противостоит ей и как покровительница земледелия богине охоты.

Таким образом, поэма об Акхите - эпическое произведение, обладающее всеми признаками любовного романа с характерными для него ситуациями любви, ревности, отчаяния и мести, сочувствием к любящей и страдающей личности, интересом к семье и частным отношениям. Угаритский миф-роман древнее на целое тысячелетие произведений того же жанра у греков. Нельзя считать случайностью, что греческие романы появляются в годы близкого соприкосновение античного и древневосточного общества, после завоеваний Александра Македонского, в эпоху эллинизма.

Наше литературное переложение эпоса об Акхите на русском языке не первое. Ему предшествует переложение Вяч. Вс. Иванова (Иванов, 1980в, 576 и сл.), оцененное И.Ш. Шифманом как "несостоятельное с историко-филологической точки зрения" (Шифман, 1993, 286). Тем не менее как художественное произведение талантливого автора, нашего коллеги, оно состоялось. Работая над тем же текстом независимо сначала в 1994 г. (Немировский, 1994, 94 и сл.), а затем в ходе подготовки этой книги, мы старались учесть как критику И.Ш. Шифмана в адрес Вяч. Вс. Иванова, так и толкования текста, предложенные другими авторами, ставя перед собой, однако, задачу сделать текст читаемым и сохранить образы природы и пронизывающее всю поэму чувство отцовской любви.

2. Понятие "рапаитский", "рапаиты" - предмет давних споров ученых. Одни полагают, что "рапаиты" - это боги или полубоги, участвующие в магических обрядах плодородия, другие - считают их привилегированными мертвецами в царстве мертвых или среди богов, третьи воинами-аристократами.

3. Харнам - топоним или теоним неизвестного значения.

4. В обязанности сына у западных семитов, как и у многих других древних народов, входило поддержание культа предков, забота о родительском доме и уход за отцом, каким бы он ни был. Так поступили сыновья Ноя Сим и Иафет, тогда как Хам насмеялся над пьяным обнаженным родителем (Быт., 9: 18 - 27). К этому автор добавляет защиту доброго имени отца, как понимают в этом месте текст Дж. Гибсон (Gibson, 1978, 49) и И.Ш. Шифман (Шифман, 1993, 215).

5. В подлиннике стоит слово snnt с неясным значением. Одни исследователи трактуют его как "ласточки" (Gibson, 1978, 106; Шифман, 1993, 233), другие - как "ваятельницы" (Aistleintner, 1959, 69).