Валерий Демин - Русь Летописная

Славянская история полна загадок, белых пятен и нерешенных проблем. Письменных источников, касающихся происхождения этой мощной ветви общеиндоевропейского древа, почти не сохранилось, что дало основание крупнейшему чешскому слависту Любору Нидерле (1865–1944) еще сравнительно недавно утверждать:

«История сама по себе безмолвна. Нет ни одного исторического факта, ни одной достоверной традиции, ни даже мифологической генеалогии, которые помогли бы нам ответить на вопрос о происхождении славян. Славяне появляются на исторической арене неожиданно как великий и уже сформировавшийся народ; мы даже не знаем, откуда он пришел и каковы были его отношения с другими народами. Лишь одно свидетельство вносит кажущуюся ясность в интересующий нас вопрос: это известный отрывок из летописи, приписываемой Нестору и сохранившейся до нашего времени в том виде, в котором она была написана в Киеве в XII веке. Этот отрывок можно считать своего рода „свидетельством о рождении“ славян».

Сказанное — вовсе не преувеличение. Действительно, из всех историков прошлого лишь один автор «Повести временных лет» озабочен судьбой славянства как единого целого. По существу, Нестор — первый славянофил и первый панславист, равных которому не было ни до ни после.

Славянство явно просматривается уже со времен Троянской войны, то есть с начала I тысячелетия до н. э. Причем участвовали славянские племена в знаменитой войне, воспетой Гомером, как с одной, так и с другой стороны. Славяно-скифское племя из муравьиного тотема мирмедионов (от греч. myrmex (myrmekos) — «муравей»), обитавшего где-то в Причерноморье (а может, и гораздо севернее), привел под стены Илиона неистовый Ахилл, присоединив свой совершенно не похожий на эллинский отряд к разномастной армии осаждавших Трою ахейцев.

Но и среди осажденных защитников Трои были славяне. Гомер называет их энетами. Это те самые венеды, которые впоследствии были известны по всей Европе и о которых речь уже шла во II части. Возглавлял троянский отряд энетов (венедов) Антенор (корневая основа «ант» тоже нам уже знакома). У Антенора и его энетов были какие-то особые отношения с греками, поэтому они позволили ему и другому счастливчику — будущему родоначальнику Римской державы Энею (рис. 77) — живыми покинуть Трою после ее взятия и поголовного уничтожения всех остальных защитников. Дальнейшее хорошо известно хотя бы по «Энеиде» Вергилия: Эней и Антерон приплыли в Италию, где положили начало будущей Римской цивилизации. Кстати, имя Эней также созвучно этнониму энеты (венеды), что тоже не случайно.

Рис. 77. Эней. Художник Пьер Герон

Все это прекрасно осознавал еще М.В. Ломоносов — он мощными аккордами открывал историю славянских народов:

«Величество славенского народа <���…> даже до баснословных еллинских времен простирается и от Троянской войны известна. Енеты, венеты или венды народ словенского поколения, с королем своим Пилимоном бывши в Трое для ее от врагов защищения, лишились своего государя и для того, соединясь с Антенором, отъехали во внутренний конец Адриатического моря и, поселясь по берегам, где ныне Венецейское владение, далече распространились».

Сказанное косвенно подтверждает одна надгробная этрусская надпись, введенная в научный оборот еще в середине XIX века знаменитым историком Теодором Моммзеном (1817–1903). Она приводится в хорошо известной (благодаря репринтным переизданиям) книге Егора Классена «Новые материалы для древнейшей истории славян вообще и славяноруссов дорюриковского времени в особенности с легким очерком истории руссов до Рождества Христова». Вып. 1 (М., 1854). Фаддей Воланский выявил в моммзеновской надписи не только имя самого Энея, но также и множество славянских корней, включая название России (Расии). Все это вместе взятое позволило Воланскому и Классену предположить, что Моммзеном была найдена могила самого Энея. Выходит, не так уж и далек от истины был Иван Котляревский: хотя он и спародировал Вергилия, но зато почувствовал в латинских гекзаметрах подлинно славянский (малоросский) аромат:

Вообще-то Троя — тоже славянское название, хотя числительное «три» и звучит одинаково в большинстве индоевропейских языков. Еще Н.И. Костомаров в «Славянской мифологии» (а вслед за ним и академик А.Н. Веселовский) обратил внимание на сходство топонима Троя и этнонима «троянцы» с фольклорным собирательным понятием «трояны», обозначающим, как правило, трех братьев, но относящимся также и к другим лицам, родственно связанным между собой. Классическими братьями-троянами древнерусской истории были основатели Киева Кий, Щек и Хорив. Вот почему в устных народных легендах Киев иногда именовался Троей, не тождественной, естественно, малоазийской Трое-Илиону. Известно также славянское языческое божество Триглав — еще один Троян, которого помнит «Слово о полку Игореве»: «Трояновы века» и «Троянова тропа».

Во времена Гомера троянцами именовали не только защитников стольного города, но всех жителей Троянского царства. Между прочим, основателем Троянского царства и его столицы считается Дардан, сын Зевса и титаниды-плеяды Электры. В честь основателя Трои и по сей день носит свое название пролив Дарданеллы, но несомненный интерес представляет также и имя праотца многих троянских героев «Илиады»: оно состоит из двух чисто славянских корней «дар» + «дан» и не нуждается в переводе, ибо означает то, что означает — «дар дан».

После падения и разрушения Трои часть уцелевших троянцев-дарданцен рассеялась по всей земле. Это относится не только к уже упомянутым энетам (венедам), но к основателям будущей Франкской империи (о чем наперебой сообщают средневековые хронисты). Быть может, это дало основание Прокопию Кесарийскому наименовать славян по-гречески «спорами», то есть «рассеянными». Так или не так, но именно благодаря византийскому историку сохранились драгоценные свидетельства о славянском мире VI века н. э.:

«…Эти племена, славяне и анты, не управляются одним человеком, но издревле живут в народоправстве (демократии), и поэтому у них счастье и несчастье в жизни считается общим делом. И во всем остальном у обоих этих варварских племен вся жизнь и законы одинаковы. Они считают, что один только бог, творец молний, является владыкой над всеми, и ему приносят в жертву быков и совершают другие священные обряды. Судьбы они не знают и вообще не признают, что она по отношению к людям имеет какую-либо силу, и когда им вот-вот грозит смерть, охваченным ли болезнью, или на войне попавшим в опасное положение, то они дают обещание, если спасутся, тотчас же принести богу жертву за свою душу; избегнув смерти, они приносят в жертву и то, что обещали, и думают, что спасение ими куплено ценой этой жертвы. Они почитают реки, нимф и всякие другие божества, приносят жертвы всем им и при помощи этих жертв производят и гадания. Живут они в жалких хижинах, на большом расстоянии друг от друга, и все они часто меняют места жительства. Вступая в битву, большинство из них идет на врагов со щитами и дротиками в руках, панцирей же они никогда не надевают. Иные не носят ни рубашек (хитонов), ни плащей, а одни только штаны, подтянутые широким поясом на бедрах, и в таком виде идут на сражение с врагами. У тех и у других один и тот же язык, достаточно варварский. И по внешнему виду они не отличаются друг от друга. Они очень высокого роста и огромной силы. Цвет кожи и волос у них очень белый или золотистый и не совсем черный, но все они темно-красные. Образ жизни у них как у массагетов, грубый, без всяких удобств, вечно они покрыты грязью, но, по существу, они неплохие и совсем не злобные, но во всей чистоте сохраняют гуннские нравы. В древности оба эти племени называли спорами („рассеянными“), думаю, потому, что они жили, занимая страну „спораден“, „рассеянно“, отдельными поселками. Поэтому-то им и земли надо занимать много. Они живут, занимая большую часть Истра [Дуная], по ту сторону реки».