Валерий Демин - Русь Летописная

Совсем недавно ряд исследователей — Н. Глоб и О. Прицак в Израиле, В.Н. Топоров в России — выдвинули довольно-таки экстравагантную гипотезу об основании Киева хазарами. Причем, дескать, произошло это всего-навсего какую-то тысячу лет тому назад. Опираясь на скупые и весьма туманные намеки одной арабской географической рукописи, авторы данной гипотезы утверждают, что «мать русских городов» — Киев был заложен в IX веке на берегу Днепра как пограничная крепость Хазарского каганата неким командиром наемного хорезмийского отряда (хазарских пограничников), носившим родовое имя Куйа. В честь своих предков этот степной ушкуйник якобы и назвал построенный им на днепровском берегу острог Киевом (по-арабски Куйава или Куяба ).

Действительно, город с таким названием встречается в арабских книгах и документах, причем написанных гораздо раньше, чем хазарский наемник Куйа побывал на берегу Днепра (впрочем, вопрос еще, побывал ли он там вообще, ибо в привлеченной в качестве довода арабской рукописи про то не говорится ни слова, а все домыслы о хазарском основателе Киева покоятся на фонетическом созвучии и чересчур богатом воображении). Кроме того, давно и хорошо известны также армянские источники VII века, введенные в научный оборот еще академиком Николаем Яковлевичем Марром (1864–1934). Здесь повторяется русская летописная история основания Киева (по-армянски Куары ), что происходит значительно раньше, чем предполагается в «хазарской версии».

В последнее время получила достаточное распространение еще одна точка зрения, согласно которой Киев был основан в 612 году тюрко-болгарами по указанию создателя первой Булгарской империи хана Курбата, могила которого, кстати, была найдена еще в 1912 году под Полтавой. Якобы это он поручил своему младшему брату Шамбату построить на месте Старокиевской горы и днепровского перевоза военный и торговый форпост, получивший название Башту (Город-голова) . Однако после ссоры и разрыва между братьями младший получил от соплеменников кличку Кый (Кий), что по-тюркски значит «отщепенец», «отторгнутый от рода». В свою очередь, и принадлежащий ему город вскоре стал прозываться Кыев (Киев). (Подробнее см.: Теляшов Р.Х. От индейцев и гуннов до Золотой Орды. СПб., 2001). В древнетюркском языке немало лексем, созвучных славянским. Но сие свидетельствует лишь об одном — о едином источнике происхождения тюркских и индоевропейских языков.

В 640 году в Закавказье появилось огромное войско под зелеными знаменами ислама. Учение Корана и религия пророка Мухаммеда распространялась по странам Востока подобно степному пожару. Арабы быстро захватили Армению, Грузию и Кавказскую Албанию. Путь в Европу через южнорусские степи был открыт. Но неожиданно неприступной стеной на пути удачливых завоевателей стали хазары. Им-то и суждено было сыграть роль точно такого же щита, каким спустя полтысячи лет стали русские полки, преградившие путь в Западную Европу татаро-монгольской орде.

Хазаро-арабские войны растянулись почти на сто лет и для обеих сторон означали реки крови и горы трупов. Кроме того, неоднократно брались штурмом, разорялись и сжигались дотла цветущие города Закавказья, а их жители становились либо хазарскими, либо арабскими рабами. Поначалу успех способствовал хазарам, но постепенно арабы после нескольких жесточайших поражений переломили ситуацию в свою пользу, вытеснили своих врагов с Кавказа и вторглись в южнорусские степи. Это случилось в 735 году. И здесь хазары применили ту же тактику, что и скифы двенадцать веков назад в отношении персидских полчищ Дария.

Сжигая все на пути отступления и не оставляя врагу никакой поживы, изрядно потрепанная хазарская армия двигалась все дальше и дальше на север, заманивая арабов в глубь незнакомой и враждебной территории. Хорошо знакомая картина: почти через одиннадцать столетий такой же маневр предпримут Барклай-де-Толли и Кутузов в отношении Великой армии Наполеона. Одновременно хазарская орда восстанавливала свои силы, пополняя свои ряды. Нетрудно представить, что это были за люди. Ну, конечно, славяне — никого другого поблизости попросту не было! Вот еще одна причина разбавления тюркоязычной массы и ее обрусения.

Правда, блестящий воинский союз вскоре обернулся трагедией для славянских племен, участвовавших в отражении арабской агрессии: почти на двести лет хазары обложили своих союзников данью. Пока не появился на юге Руси князь Олег и не освободил своих единоплеменников от хазарской дани. Что касается арабов, то с тех пор они раз и навсегда отказались от мысли присоединить Русь и Хазарию к Арабскому халифату. Впредь Волга и Дон видели только мирных арабских купцов. Один из них посетил Хазарию перед ее полным закатом по пути в процветающую Волжскую Булгарию. Это уже упоминавшийся в I части Ибн-Фадлан, составивший дневник своего путешествия на Волгу в 921–922 годах. Проехать мимо обширных владений хазарского кагана было невозможно. Любознательного араба поразили многие обычаи хазар. Как мусульманин не мог он не обратить внимания и на гарем кагана (главный катализатор и регулятор, как мы помним, этнического состава и каганата в целом):

«Еще обычай царя хазар тот, что у него двадцать пять жен, причем каждая из этих жен — дочь кого-либо из царей, соседящих с ним, которую он берет себе волей или неволей. У него шестьдесят девушек-наложниц для его постели, причем только такие, которые отличаются красотой. И каждая из свободных и наложниц находится в отдельном дворце, у нее есть помещение в виде купола, покрытое тиком [имеется в виду юрта. — В.Д.], и вокруг каждого „купола“ есть утоптанное пространство. И у каждой из них есть евнух, который ее стережет. Итак, если каган захочет использовать одну из них как наложницу, он посылает за евнухом, который ее стережет, и тот является с ней быстрее мгновения ока, чтобы положить ее в его постель, причем евнух останавливается у дверей „купола“ царя. Когда же царь использовал ее как наложницу, то евнух берет ее за руку и удаляется и не оставляет ее после этого ни на одно мгновение».

Традиции хазарских властителей переняли и первые русские князья. Если верить Нестору-летописцу (а не верить ему не приходится), только у Владимира-стольнокиевского перед принятием им христианства было не менее 800 наложниц. Надо полагать, после крещения тоже мало что изменилось: не отправил же он свой гарем на невольничий рынок. Описывает Ибн-Фадлан и похоронный обряд для высших лиц государства, и прежде всего кагана. Последнего, оказывается, могли умертвить (задушить петлей), если он переставал удовлетворять подданных из-за старости или оказывался виноватым в крупных несчастьях (например, в стратегическом поражении в ходе военных действий). Но хоронили даже умерщвленного кагана со всеми полагающимися почестями. Покойника помещали в бревенчатый сруб, расположенный в глубоком рву, а поверху пускали воду, так чтобы получилась настоящая река, и никто уже был не в силах добраться до царя и его сокровищ. Между прочим, подобным образом хоронили своих вождей и готы.