Иосиф Гофман - Нюренберг предостерегает

Но Лею не повезло. Командование 110-й американской парашютной дивизии получило сигнал о нем от местного населения.

16 мая 1945 года в домике, затерянном в горах, в полутемной комнате обнаружили бородатого мужчину. Заметно испуганного, его пробивала сильная дрожь.

— Вы доктор Лей?

— Нет, я доктор Достермайер.

— О’кей, следуйте за нами.

В штабе дивизии задержанный продолжал отрицать, что он доктор Лей.

Тогда ему устроили очную ставку с бывшим казначеем национал-социалистической партии Шварцем. Увидев задержанного, Шварц громко воскликнул: «Доктор Лей! Что Вы тут делаете?», и Лей с досадой сказал американскому офицеру: «Вы выиграли».

Так Лей был арестован, а затем водворен в Нюрнбергскую тюрьму и включен в список главных военных преступников.

В тюрьме Лей строчил мемуары, где предостерегал американцев, что только в союзе с Германией они могут избежать поражения в войне с Советским Союзом.

Говоря о необходимости освобождения из-под стражи всех нацистских руководителей, всех нацистских генералов, он предупреждает американцев, что это надо делать в полной тайне, «...чтобы американские руки не были слишком рано видны».

Лей надеялся, что американцы по его совету спустят дело на тормозах.

Но все надежды в одночасье рухнули, когда ему вручили обвинительное заключение. Перед Леем во всей жуткой реальности представилось его будущее. Нервы его подводят, весь день он ходит по камере...

После беседы с ним тюремный психиатр Джильберт записывает в своем дневнике, что глаза подсудимого «имеют безумное выражение». Это было в ночь на 25 октября 1945 года, когда произошел последний диалог между Леем и часовым, охранявшим его камеру.

Часовой спросил, почему он не спит. Лей подходит к глазку, смотрит в лицо часовому и невнятно бормочет: «Спать? Спать? Они не дают мне спать... Миллионы чужеземных рабочих... Боже мой! Миллионы евреев... Все убиты... Как я могу спать?».

Палач понял: ему не избежать неотвратимого возмездия. Наверно, генералу СС почудилась веревочная петля. Ему стало невыносимо страшно и он сам полез в петлю...

Часовой после обхода других камер заглянул в камеру Лея и увидел в углу на туалете согнувшуюся фигуру заключенного.

— Эй, доктор Лей! — кричит он в «глазок». Ответа нет.

Американские военные вбегают в камеру. Перед ними — жалкое зрелище: Роберт Лей висит на канализационной трубе — в петле, сделанной из кусков полотенца. В своей предсмертной записке Лей, который незадолго до этого в разговоре с Джильбертом подавленно признавался, что ему ничего не известно о преступлениях, перечисляемых в предъявленном ему обвинении, написал, что он больше не в силах выносить чувство стыда.

Если до этого один часовой полагался на четыре камеры, то после самоубийства Лея охрана была выставлена у каждой двери. Круглые сутки за всеми подсудимыми неотрывно велось наблюдение в «глазок».

Имперский руководитель «трудового фронта» не дожил до суда. Он ответил на обвинение самоубийством.

Но прежде чем повеситься Лей написал завещание. В нем он обращался к немецкому народу, к молодежи: «Я мучительно стараюсь найти причину такого падения и вот к какому выводу пришел. Мы, немцы, должны иметь силу отречься от антисемитизма. Мы должны объявить юношеству, что это было ошибкой».

Видно, антисемиты здраво мыслят только в тюрьме.

Попытки запрета войн и применения силы для разрешения международных конфликтов предпринимались давно. Особую роль сыграли Гаагские конвенции по мирному урегулированию споров между государствами (1899-1907 гг.).

Устав Лиги Наций в ряде статей содержал положения, осуждавшие агрессивные войны. Среди других документов следует назвать Женевский протокол о мирном разрешении международных споров (1927 г.).

Версальский мирный договор предусматривал предание германского кайзера международному уголовному суду за тягчайшие преступления. Однако Вильгельму II дали возможность бежать в Голландию, где он прожил в роскоши ещё 20 лет.

Принимались безуспешные попытки привлечь к ответственности военных преступников после окончания первой мировой войны.

В январе 1919 г. на предварительной мирной конференции была утверждена комиссия из пятнадцати человек для решения вопроса об уголовной ответственности подданных Германии и ее союзников, «виновных в нарушениях законов и обычаев войны или законов человечности».

Комиссия решила, что независимо от ранга уголовному преследованию подлежат все «лица, находящиеся под контролем той страны, где совершались военные преступления».

В то же время комиссия пришла к выводу, что ряд преступлений требует учреждения Международного трибунала. Такой трибунал должен состоять из трех членов, которые назначаются союзными правительствами и правительствами малых государств.

Американцы возражали против учреждения «международного уголовного суда для процесса над отдельными лицами, ибо такого прецедента не было».

Немцы в январе 1920 года предложили в порядке компромисса, чтобы все лица, которых союзники обвиняют в совершении военных преступлений, были судимы имперским Верховным судом в Лейпциге. Союзники, сделав несколько оговорок, согласились с этим предложением, но первоначально составленный союзниками список, в котором значились 900 фамилий, был сокращен до двенадцати человек. Из этого списка судили только шестерых. Их приговорили к заключению от двух месяцев до четырех лет. В знак протеста представители союзных держав покинули зал заседаний.

Безнаказанность агрессоров в прошлые времена поощряла нацистов к новым агрессиям.

Гитлер был убежден, что суждения Паскаля о человеческой справедливости в сфере международных отношений сохранятся навсегда. «Справедливость является предметом споров. Силу легко узнать, она неоспорима. Вот почему не смогли сделать так, чтобы справедливое было сильным. А сделали сильного справедливым».

Но Гитлер просчитался.

Создание Международного военного трибунала для суда над главными военными преступниками фашистской Германии во второй мировой войне было делом непростым. Руководители антигитлеровской коалиции во время войны в различных заявлениях излагали разные подходы, порой противоречащие друг другу предложения относительно того, как надо решать судьбу военных преступников.

В том, что виновных должно постигнуть неотвратимое возмездие, союзники по антигитлеровской коалиции были едины. Но по вопросу, какой характер должно получить решение об ответственности, были высказаны разные мнения.

Еще не имея полного понимания о глубине падения немцев и масштабах совершенных ими злодеяний, еще не зная об ужасах Освенцима, Да-хау и Бухенвальда, союзники предлагали карать немцев их же методами.