Михаил Маслов - Утерянные победы советской авиации

Оболочка, повиснув на деревьях, медленно оседала. Гондола лежала на боку. Ивовый амортизатор с одной стороны был сбит и смят до тела гондолы. Видимо, удар был весьма солидным. Но укрепленные на гондоле приборы и колбы для взятия проб воздуха не пострадали. Люки были открыты. Заглянув, я увидел, что приборы вроде целы. За одним из них я увидел привезенные мною номера «Правды». Они лежали так, как их положил Прокофьев.

Прокофьев лежал на земле, раздетый, без комбинезона, сапоги сняты. Он приподнялся на одной руке и попытался закурить. Возле стоял бледный и растерянный Украинский.

Георгий, увидев меня, знаком подозвал.

– Как ты себя чувствуешь? – кинулся я к нему.

– Ничего, сойдет, жив. Как ребята? Позвони, Лазарь, сейчас же в Кремлевку, пусть пришлют врачей. Скорее!

Мимо меня на руках пронесли Семенова.

– Где телефон? – спросил я милиционеров.

Они мне сказали, что ближайший есть в клубе. Я перемахнул через несколько заборов. Нашел клуб. Он был закрыт на замок. Заглядывая в окна, я увидел в одной комнате телефон. Рядом со мной бежал милиционер. Я высадил стекло и влез. Он за мной. Я позвонил в Кремлевку. Сообщил, что и где. Сообщил в институт Склифосовского.

Там только спросили тревожно:

– Живы?

Затем позвонил дежурному по НКВД.

Пока добирался обратно, стратонавтов увезли в заводскую поликлинику. Мы кинулись туда. Врач растерянно и волнуясь сообщил, что их уже отправили в Кремлевку.

– Как их самочувствие?

– Прокофьев ничего. У него, как будто, все цело. Семенов без сознания. Прилуцкий жалуется на боль в спине – видимо, повреждены позвонки.

Мрачные, мы уехали в редакцию. На следующий день (или через день) было опубликовано коротенькое сообщение об аварии.

Через несколько дней я добился разрешения повидать стратонавтов. Приехал в Кремлевку. Встретили они меня радостно. Прокофьев с Прилуцким лежали в одной палате. Прилуцкий мог лежать только на животе, Георгий немного вертелся.

Оказалось, что больше всех пострадал Прокофьев. У него были повреждены два позвонка, появилась временная атрофия кишечника, разбита ступня. У остальных – смещены позвонки, треснуты ребра.

Прокофьев расспрашивал меня о подробностях, видимых с земли, затем рассказал:

– Случилось это на высоте 1200 метров. Мы начали падать. Очевидно, при втором старте как-то задели веревку разрывного. Балласт не помогал. Могли бы выброситься с парашютами, но в таком случае стратостат и приборы пострадали бы, а так мы до последней минуты задерживали падение, и все сохранилось в целости.

Потом зашел к Семенову. Он лежал в отдельной комнате, в довольно мрачном настроении.

– Боли сильные, – сказал он. – Больше меня беспокоит, что не смогу летать. Врач говорит, что повреждения серьезные.

Я рассказал ему о разговоре с Прокофьевым.

– Чепуха, – ответил Семенов. – Мы выброситься не могли. Слишком долго пришлось бы выбираться, а высота небольшая. Ведь мы сначала думали, что снижение временное и его удастся остановить. Пока пытались – потеряли несколько сот метров. Прокофьев мог выброситься – он стоял наверху, на раструбе, но, очевидно, один без экипажа не захотел.

Пробыли они в больнице несколько месяцев».

После неудачи «СССР-3» попытки завоевания рекорда высоты были прекращены. Через два месяца после аварийного старта арестовали начальника ВВС Я. И. Алксниса, а после него никто не смог решиться на осуществление столь рискованных мероприятий, каковыми являлись запуски стратостатов.

В заключение следует отметить, что планов и вариантов завоевания стратосферы при помощи аппаратов легче воздуха имелось предостаточно. Назовем лишь те, о которых известно документально.

Еще в 1935 г., в период затянувшейся подготовки «СССР-3» к старту, в Управлении ВВС утвердили ТТТ на два новых стратостата:

– «СССР-2бис» с объемом 180 000 м 3и диаметром 70,5 м для подъема на высоту 26–27 км.

– «СССР-3» с увеличенным объемом 300 000 м 3и диаметром 83 м для подъема на 29–30 км.

Таким образом, «СССР-2» в новой модификации «бис» предполагалось использовать с уменьшенным объемом оболочки. Затем, в случае успешного полета, успех можно было «нарастить», используя гигантскую оболочку на 300 тысяч кубических метров.

Еще один неожиданный проект, называемый иногда «стратостатом Главрезины», обсуждался руководством ВВС в период 1935—37 гг. Нужно отметить, что предлагаемая идея являлась довольно авантюрной. Сверхлегкий упрощенный стратостат объемом 31 000 м 3рассчитывался на достижение высоты 26–27 км. Оболочка его для уменьшения веса состояла из тончайшего, однослойного, прорезиненного шелка. Гондола, называемая «кабина – скафандр», из прорезиненной материи, наполнялась кислородом на земле, оборудовалась двумя маленькими иллюминаторами диаметром 10 см. Пилот один, он находился в согнутом положении, дышал через кислородную маску. Первоначально предлагался по причине малого роста опытный аэронавт К. Д. Годунов, однако скоро его кандидатуру по возрасту – 40 лет – отклонили.

На задуманном стратостате не предполагалось ни связи, ни гайдропа, ни амортизации, ни исследовательской аппаратуры. Это было первое предложение со столь ничтожными гарантиями для жизни пилота. Одним словом, это была весьма авантюрная затея, задуманная исключительно для завоевания рекорда высоты. Все в проекте вызывало сомнения – малейшая искра, и кислород мог вспыхнуть.

Проект оригинального субстратостата рассмотрел лично Начальник ВВС Я. И. Алкснис. Он предложил провести доработки – оборудовать гондолу радиосвязью, экипаж довести до двух человек, повысить надежность и безопасность. Впрочем, «сумасшедшинка» при соблюдении этих требований пропадала, поэтому проект сверхлегкого стратостата канул в небытие.

В отличие от других советских стратостатов, этот оригинальный аппарат создавался в системе Аэрофлота. Стратостат – парашют спроектировали в ДУК (Дирижабельном учебном комбинате) ГВФ, который размещался в г. Долгопрудном под Москвой. Оболочка ВР-60 имела дополнительную тканевую полость, способную при снижении превращаться в парашют и по замыслу обеспечивать безопасное снижение при потере газа. Впервые проект такого приспособления разработали в ЦАГИ в 1934—35 гг.

Оболочку для ВР-60 объемом 19 000 м 3изготовили на авиазаводе № 207 НКАП, который ранее строил дирижабли, а с 1938 г. все более ориентировался на изготовление самолетов. В отношении гондолы указывалось, что ее построили на заводе № 240, хотя вполне возможно, что использовалась гондола БОК, изготовленная на заводе № 39.