Вадим Щукин - Полководцы Великой Победы

Завистники и недоброжелатели хотели, чтобы прощание с заслуженным человеком прошло незаметно и скромно.

Однако А. Н. Косыгин распорядился о траурной церемонии на Новодевичьем кладбище. А среди провожавших адмирала в последний путь были прославленные военачальники, известные деятели науки и культуры, офицеры различных видов Вооруженных сил и конечно же моряки, седые ветераны и совсем юные.

Вот когда началась настоящая борьба! С требованием восстановить честное имя адмирала выступили Маршал Советского Союза А. М. Василевский и великий певец И. С. Козловский. Письма с ходатайствами об отмене несправедливых решений шли непрерывным потоком.

Но те, кому не давала покоя даже память о флотоводце, сопротивлялись еще долго. Лишь 26 июля 1988 года указом президиума Верховного Совета СССР Н. Г. Кузнецов был восстановлен в звании адмирала флота Советского Союза. А 4 октября 1992 года имя его засияло на борту нового тяжелого авианесущего крейсера.

Тогда для флота России — в который уж раз за одно столетие — вновь наступали тяжелые времена. Но гордый корабль с именем великого человека стал символом надежды и возрождения морского могущества страны.

— Сдать оружие! Под стражу! — резко, одна за другой, прозвучали команды. — В трибунал!

Конвоиры примкнули штыки и зашагали по дороге на Волковыск, где денно и нощно трудился орган революционного правосудия...

Красноармейцы шли медленно — им спешить некуда, а уж арестованному тем более. До Волковыска четыре версты с лишним. Есть время вспомнить среднее Поволжье и село Покровское, где он, Александр Василевский, появился на свет 30 сентября 1895 года в семье сельского священника отца Михаила и где прошло его детство. Братьев и сестер у Александра было семеро, денег всегда не хватало, а потому всем, невзирая на возраст, приходилось с раннего утра и до вечера работать в огороде и в поле.

Вспомнилось и духовное училище в Кинешме, которое он, собираясь следовать по стопам отца, окончил в 1909 году, и Костромская семинария, чьи стены были им оставлены с началом Первой мировой войны — неожиданно и для близких, и для него самого. Будто таинственный приказ получил на служение Отечеству и ослушаться не посмел. А вскоре еще одна неожиданность: учеба в Московском Алексеевском пехотном училище, третьем по рангу в России, куда в мирное время попасть было бы ох как непросто!

Труды А. В. Суворова, М. И. Кутузова, М. Д. Скобелева... Юнкер изучал их сверх программы, понимая, что четырех месяцев ускоренного обучения едва хватит, чтобы постичь азы военной науки. Юго-Западный фронт, первый опыт позиционных боев и первые заслуги, отмеченные назначением на должность командира роты...

Арестованный вздохнул, невольно расправив плечи: вспомнился 1916 год, Брусиловский прорыв. Полки и дивизии шли вперед так, будто вернулись славные времена Суворова. Александр, юный поручик, возглавил в те дни стрелковый батальон! Тогда сподвижник легендарного Скобелева, русский генерал граф фон Келлер, успешно громивший войска австрийского генерала Балтина, взял огромной рукой бравого офицера за плечо и, улыбаясь, сказал: «Еще два года войны, и все вчерашние прапорщики станут у нас генералами!»

Революционные события застали штабс-капитана Василевского в Румынии — эта страна после двухлетних колебаний решила объявить войну Германии, чтобы не опоздать на «пир победителей». Вот только треть румынской армии тут же оказалась в плену, Бухарест пал, и русским войскам пришлось поспешить на помощь союзнику. Василевский вспомнил порядки, а вернее, отсутствие таковых, царившее в румынских частях. Но февральские события 1917 года принесли развал и в русскую армию.

О дисциплине забыли, солдатскими массами командовали разношерстные агитаторы, а между боевыми товарищами-офицерами будто черная кошка пробежала. Неудивительно, что июньское наступление, вместо того чтобы принести России долгожданную победу, провалилось на всех фронтах, в том числе и в Румынии.

Смотреть на агонию великой армии было больно. Штабс-капитан Василевский взял отпуск и поехал домой.

Путь был долог и небезопасен, ибо лежал через Украину, где хозяйничали националисты, а политическая обстановка накалялась с каждым днем. Вот наконец и родной дом. Прощай, оружие. Военная карьера, столь успешно начатая, казалось, закончилась навсегда.

Вскоре после возвращения Василевского вызвали в уездный военный отдел Кинешмы и вручили телеграфное сообщение. Вот это новость! Он, штабс-капитан Василевский, общим собранием 409-го полка избран его командиром. Теперь ему предписывалось немедленно вернуться в Румынию, чтобы вступить в командование частью.

В военном отделе выбор коллектива полка оценили, ибо такое доверие солдат не каждому офицеру удается заслужить, но тут же объяснили, почему от поездки в Румынию следует воздержаться. Дело в том, что националистическая рада Украины везде, кроме Харькова, свергла Советы, заявила о неподчинении Петрограду, вступила в союз с донским атаманом Калединым и договорилась с командующим Румынским фронтом генералом Щербачевым, что его войска сливаются с Юго-Западным фронтом и образуют единый, Украинский, подвластный лишь раде. Командовать, разумеется, будет генерал Щербачев.

Так что 409-й полк может быть втянут в антисоветскую авантюру, а вместе с ним и он, Василевский. Лучше здесь оставаться: в стране вводится всеобщее военное обучение, опытный инструктор не помешает.

Все четко, как на уроке политграмоты.

Устройство винтовки, строевая подготовка, основы внутренней службы... Дела шли неплохо, но чувства удовлетворения не было: он со своим опытом командира батальона способен научить гораздо большему. Почему же ему не поручают ничего более сложного, чем обучение рытью окопов? Не потому ли, что не доверяют — и как офицеру царской армии, и как выходцу из семьи священника — служителя культа, как ныне принято говорить. А разве можно работать в обстановке недоверия?

Случайно прочитав объявление в газете о наборе учителей для работы в сельских школах Тульской области, Василевский во второй раз простился с военной службой. Работал с энтузиазмом, загружая свой день до предела. Казалось, вот оно, его место в жизни! Но ничто, ни удачные уроки, ни привязанность сельских ребятишек, ни уважение коллег не могли заменить того, что уже так глубоко вошло в кровь и плоть: воинского служения Отечеству.

В мае 1919 года Александр Василевский снова встал в строй. На этот раз рядом оказались люди, прежде служившие офицерами или унтер-офицерами. Отношения строились на доверии, и не было обиды на то, что в новой армии для него, прежде носившего погоны штабс-капитана, нашлась должность всего лишь помощника командира взвода. Впрочем, три месяца спустя он был уже командиром батальона, защищавшего подступы к Туле от приближавшихся войск генерала Деникина.