Вадим Щукин - Полководцы Великой Победы

Отношения военно-морского министра и нового руководства страны не складывались. Например, вызывают его в Кремль и спрашивают, как он смотрит на то, чтобы политическое управление ВМФ возглавил генерал Л. И. Брежнев.

— Брежнев? Я такого моряка не знаю, — отвечает адмирал.

Назначение все же состоялось. Правда, Леонид Ильич оставался в должности недолго и вскоре перешел в Главное политическое управление советской армии. Он не знал моря, а моряки не знали его.

Зато Николай Герасимович смог, используя политическую ситуацию, добиться освобождения В. А. Алафузова и Г. А. Степанова. Они были реабилитированы и вновь привлечены к работе на флоте. К сожалению, Л. М. Галлер этого дня не дождался...

Военно-морское министерство вновь слили с военным, и начальником адмирала Кузнецова стал Н. А. Булганин, не питавший к нему иных чувств, кроме отрицательных. Работать с ним было чрезвычайно трудно, и все же Николай Герасимович не уставал доказывать необходимость строительства авианосцев и создания океанского флота. Но добиться удалось только продолжения проектных работ по легкому авианосцу, вооруженному группой из 40 палубных самолетов «тигр» на основе серийного истребителя МиГ-19 и двух вертолетов Ми-1.

Возможно, с Г. К. Жуковым будет иначе? Ведь он по достоинству оценил позицию адмирала на заседании Высшего военного совета в июне 1946 года... Но прославленный маршал, сменивший ушедшего на должность председателя Совета министров Н. А. Булганина, повел себя неожиданно.

«Так вы, стало быть, выступали против меня? Это вам даром не пройдет!» — резко бросил он при одной из первых встреч. Позже выяснилось, что Н. А. Булганин сообщил военачальнику, будто адмирал Кузнецов возражал против его назначения.

Соотношение сил складывалось явно не в пользу главнокомандующего ВМФ. Против него трое самых влиятельных лиц государства. За — авторитет среди моряков, доброе имя да былые заслуги. Но и в условиях почти безнадежных он продолжал биться за дело всей своей жизни, за большой океанский флот России.

Несмотря ни на что, работы над проектом легкого авианосца все же продолжались, а конструкторское бюро А. Н. Туполева завершало создание палубного штурмовика Ту-91, призванного расширить возможности будущего корабля. «Плавучие аэродромы» пока отсутствовали, но самолет благодаря большому радиусу действия и бомбовой нагрузке в полторы тонны вполне мог решать задачи и с береговых.

Машина, по мнению специалистов, получилась весьма удачной, но во время правительственного показа авиационной техники произошла неприятность. Когда Н. С. Хрущев остановился перед штурмовиком, прозванным за лобастый вид «бычком», офицер, делавший пояснения, допустил роковую ошибку. Вместо фразы «штурмовой удар самолетного вооружения эквивалентен залпу крейсера из восьми орудий калибра 203,2 мм» он сказал:

— Этот самолет заменяет тяжелый крейсер.

— Зачем же тогда крейсера?! — возмущенно воскликнул Хрущев.

Он произнес ряд нелестных эпитетов в адрес штурмовика, заявил, что все сказанное об этом самолете чушь, и направился к следующему экспонату.

Создатели обреченной машины молча переживали случившееся, а неутомимый Никита Сергеевич уже распекал авиационного конструктора А. С. Яковлева за то, что тот опубликовал книгу воспоминаний.

— Вы что, писатель? Вы конструктор, вот и конструируйте! Каждый должен заниматься своим делом. Вон если бы я занимался не своим делом, знаете, что со мной бы сделали? Меня бы с работы сняли!

Зато демонстрация ракетного оружия на Черноморском полигоне произвела на Хрущева самое благоприятное впечатление: удара крылатой ракеты «Комета», причем лишь с инертной боевой частью [34] Инертная боевая часть — содержит лишь весовой эквивалент взрывчатого вещества из цемента, асфальта и т. п. , не выдержала даже броня недостроенного тяжелого крейсера. Но эффект оказался совсем не тот, которого бы хотелось адмиралу.

— Все это, — сказал Хрущев о больших кораблях, — теперь годится только для парадов.

Затем, уже в Севастополе, на совещании, где присутствовали маршал Жуков и другие руководители Вооруженных сил, он окончательно расставил точки в вопросах строительства будущего флота. Главными родами сил объявлялись подводные лодки и морская ракетоносная авиация берегового базирования. Надводным кораблям Хрущев отвел роль вспомогательную, десантные и вовсе отверг, авианосцы же назвал «оружием агрессии».

Осознание того, что враждебный триумвират всегда будет перечеркивать планы создания сбалансированного океанского флота, привело Кузнецова к сердечному приступу и побудило подать рапорт о переводе на другую должность.

Просьба осталась без ответа. Но не потому, что могущественные недоброжелатели считали его незаменимым. Напротив, только они желали при этом не проводить адмирала с почетом и уважением, но изгнать с позором и унижением. Нужно было всего лишь дождаться подходящего случая, а за ним, к сожалению, дело не стало.

Поздним вечером 29 октября 1955 года в Севастополе подорвался и погиб линкор «Новороссийск», бывший «Джулио Чезаре», унеся с собой сотни человеческих жизней [35] Вместе с членами экипажей других кораблей, высланных для оказания помощи, погибли более 800 человек. . О причинах взрывов — то ли сработала старая донная немецкая мина (их, весом почти в тонну, даже в начале XXI века извлекали со дна севастопольской бухты), то ли «черный князь» Юнио Валерио Боргезе сдержал, по слухам, данную на шпаге клятву, что «Джулио Цезаре», гордость итальянского флота, не будет ходить под советским флагом, то ли, прячась за известным диверсантом, сработала какая-либо иная спецслужба — спорить будут еще долго. Сам Николай Герасимович, опираясь на свои богатейшие морской опыт и знания, считал, что скорее всего имела место диверсия.

Так или иначе, происшествия подобного рода всегда были удобным поводом, чтобы — при желании, конечно, — избавиться от неугодного лица. И хотя главнокомандующий ВМФ находился в санатории, где завершал курс лечения, а значит, даже формально не мог отвечать за случившееся, 7 февраля 1956 года он был понижен в звании до вице-адмирала, а днем позже снят с должности.

Военачальник стойко перенес очередные удары судьбы. Недоброжелатели пытаются унизить его формулировками в официальных документах и даже опускаются до того, что отказывают в праве считаться ветераном войны? Пытаются стереть память о его заслугах? Что ж, время рассудит...

Опальный адмирал сел за письменный стол: теперь по крайней мере можно было осуществить давнюю мечту, добавив к знакомым языкам еще и английский. Лингвистические способности не подвели. Довольно скоро из-под его пера вышли переводы статей по морской тематике и даже книга американского подводника Джеймса Калверта «Подо льдом к полюсу». Работы пользовались успехом: ведь писал их блестящий знаток военно-морского дела, прекрасно знакомый с предметом.