С.П. Перегудов - Тэтчер и тэтчеризм

Однако ее отношение к тред-юнионам, являющимся главными организаторами и "возбудителями" забастовок, оказалось намного гибче и изощреннее, чем отношение к лейбористской партии, в которой она видела только источник угрозы "восточноевропеизации". Ни в одном выступлении Тэтчер как этого, так и последующего периода мы не найдем осуждения профсоюзов как таковых. Напротив, буквально во всех ее речах и интервью, где так или иначе затрагивалась профсоюзная тематика, она подчеркивала в целом позитивную роль профсоюзов в британском обществе, их необходимость в качестве одного из институтов британской демократии. Как заявила она в одном из своих выступлений: "Наша (т.е. консервативная. - Авт.) философия гораздо более сродни основополагающей философии тред-юнионизма, чем та, которую исповедует контролируемый из центра социализм" [161] Russel Т. The Tory Party: Its Politics, Divisions and Future. L., 1978. P. 67. . По ходу дела отметим и тот факт, что при ее активном содействии партийный аппарат консерваторов затратил немало усилий для вовлечения части тред-юнионов в орбиту влияния тори. Эта деятельность не принесла сколько-нибудь ощутимых успехов в чисто организационном плане, и созданное в 1975 г. объединение "Консервативные тред-юнионисты" (КТЮ) не превратилось в весомое образование, хотя бы в какой-то степени сравнимое с конгломератом коллективных членов лейбористской партии [162] К концу 70-х годов было создано 270 местных отделении организаций, сотрудничавших с консервативными ассоциациями избирательных округов. Центральное руководство КТЮ тесно связано с Центральным бюро партии и является, по сути дела, одним из его подразделений (Conservative Party Politics... P. 217, 218,222) . Тем не менее свою роль во внесении разлада в находившиеся под преимущественным влиянием лейбористов профсоюзные движения они сыграли. А это как раз и было главной целью "антипрофсоюзной" стратегии Тэтчер, нацеленной отнюдь не на уничтожение, а на трансформацию, "перестройку" профсоюзного движения и на привлечение симпатий значительной его части к идеям и ценностям консерваторов.

Все это предопределило двойственность популистской апелляции Тэтчер и к наемным работникам в целом, и к самим профсоюзам. С одной стороны, она, как только что отмечалось, выступала в качестве едва ли не протагониста "истинного" тред-юнионизма и тем самым стремилась привлечь на свою сторону тех, кто был заинтересован в сохранении и даже расширении профсоюзного движения в стране. Однако по сути дела тут же и одновременно с этим она предпринимала гораздо большие усилия, направленные на то, чтобы посеять семена недоверия к профсоюзам, противопоставить их "корпоративные" интересы интересам нации в целом. Повторявшаяся в самых разных вариантах и по самым разным поводам критика корпоративизма была призвана не только дискредитировать профсоюзное руководство как эгоистичное и не считающееся с национальными интересами, но и представить могущественные "корпорации" в качестве антиподов парламентской демократии, узурпирующих государственную власть.

Особым, можно даже сказать благодатным полем для конфронтационных атак Тэтчер с первых же месяцев пребывания ее на посту лидера стали отношения между Востоком и Западом, а точнее Советским Союзом и странами НАТО. Уже в первых своих выступлениях на внешнеполитические темы, произнесенных как у себя дома, так и во время визитов в США и страны Западной Европы, она взяла тон, резко отличавшийся от иногда жесткого, но всегда достаточно корректного, уравновешенного тона публичных выступлений других западных лидеров. Наряду с естественным для нее стремлением как можно громче и определеннее заявить о себе, за шокирующей манерой Тэтчер стояло ее искреннее убеждение, что за разговорами и переговорами о разрядке и разоружении идет крайне опасный для Запада процесс нарушения баланса сил и создается ситуация, когда Запад, и прежде всего Западная Европа, окажется не в состоянии противостоять потенциальному агрессору.

Впервые Тэтчер бросила вызов самоуспокоенности Запада на одном из заседаний в парламенте после совещания в Хельсинки летом 1975 г., когда она, вопреки ожиданиям и собственного партаппарата, и премьер-министра Вильсона, поставила под сомнение его оптимистическую оценку соглашениям в Хельсинки. Назвав детант и разрядку "хорошими словами", она заявила, что в течение этого "десятилетия детанта" вооруженные силы СССР продолжают расти и нет признаков их уменьшения. В то же время Брежнев утверждает, что детант не означает снижения идеологической борьбы и ему вторят такие деятели, как Суслов и Пономарев. "Они, в принципе, выступают против всего, что дорого нам", - подытожила она. Выступая в сентябре 1975 г. в Нью-Йорке, она заявила, что в отношениях с Востоком Запад "теряет уверенность в себе в правоте нашего дела. Мы проигрываем оттепель... и Запад стоит перед опасностью потерять свой путь в истории" [163] Cosgrave P. Margaret Thatcher. A Tory and Her Party. L., 1978. P. 201-222. . Выступление это, прозвучавшее явным диссонансом в ряду успокоительных речей других западных лидеров, встретило благожелательный отклик не только среди американских "ястребов", но и более широкой аудитории. Несмотря на попытки британского посольства ограничить круг ее общения в США [164] Ibid. P. 203-204. , она и в этот и в другие свои визиты стремилась использовать любую возможность для демонстрации своего неприятия курса на расширение "взаимного доверия" Востока и Запада и тех губительных последствий, к которым, как она считала, этот курс может привести.

Свою "коронную" антисоветскую речь, заставившую заговорить о ней всерьез и ее друзей и врагов, она произнесла в своей собственной стране, в одном из знаменитых лондонских залов - Кенсингтон Таун Холл. Как заявила она в этой речи, опубликованной ею вскоре под названием "Пробудись Британия!", "стратегическая угроза для Британии и ее союзников со стороны экспансионистской державы сейчас куда более серьезна, чем в какой-либо момент после последней войны. Военные постоянно предупреждают нас, что стратегический баланс изменяется в ущерб интересам НАТО и Запада... Посмотрите, что делает Россия. Она управляется диктатурой терпеливых и расчетливых людей, которые быстро превращают свою страну в самую мощную морскую и военную державу мира... Русские поставили своей целью установить господство над миром... Люди в Политбюро не беспокоятся насчет спадов и подъемов общественного мнения. Они ставят пушки впереди масла, тогда как мы ставим пушки позади всего остального... И если мы не сможем понять, почему русские быстро превращаются в величайшую морскую и военную державу, которую когда-либо видел мир... мы обречены, по их собственным словам, оказаться на свалке истории" [165] Thatcher M. Let our Children Grow Tall. L., 1977. P. 41-43. .