Мурад Аджи - Полынь Половецкого поля

Такая приблизительность не случайна: в стране, где атеизм был государственной идеологией, разговоры на религиозную тему не поощрялись. Предметы культа, изображенные на скалах, вроде бы говорили о христианском обряде. Наличие креста развеивало всякие сомнения.

Но о каком христианстве речь, если раскапывали-то «дикую» азиатскую культуру? Если Киевская Русь крестилась только в X веке? Если до нашей эры вообще не было христианства? Вот и юлили, «выкручивались», называя белое зеленым.

Факты налицо, а объяснить их не могли. Вернее, не имели права.

Один осторожный коллега Окладникова высказался примерно так: «Несторианский толк христианства получил здесь распространение к середине IX века или несколько раньше». То, что это «несколько раньше» измерялось веками, никого не смущало. Правила игры, принятые в советской науке, соблюдены, финансирование работ продолжалось, и их публикация была гарантирована.

Применили и еще один ходовой прием советской науки: если открытие не вписывалось в идеологическую схему о диких тюрках-кочевниках, то придумывали новый народ. В Улан-Боре таким народом оказались согдийцы, якобы пришедшие сюда из Таджикистана.

Почему именно из Таджикистана? Там, оказывается, были найдены светильники, похожие на те, что оказались среди находок Улан-Бора. И все!.. Не правда ли, верный признак для вывода о «новом» народе!

Академик Окладников показал себя не только хорошим археологом, но и «политически грамотным» ученым, когда написал: «Глубинная Азия была родиной тюркоязычных кочевых племен, которые издавна стремились и на запад, вплоть до Днепра и Дуная». Вот так (чудовищным для нормальной науки, но изворотливым советским языком) обрисовал он границы Дешт-и-Кипчака, которые полностью согласуются с описаниями Иордана и других историков.

Был Дешт-и-Кипчак! Все-таки был! Именно это и следует из замысловатой фразы именитого ученого.

«Глубинная Азия» — колыбель тюркского народа, ее открыли и изучили археологи. Они сделали ряд выдающихся открытий. Каждая их находка раскрывала становление великой, уникальной культуры. Это была тюркская культура.

Но чтобы не навлечь гнев властей, ученые называли ее «сибирской» и приписывали «исчезнувшему народу». Пусть. Главное — факты. Важно, чтобы сами находки были. А потом с ними можно разобраться.

Разве не удивительно: в одной из пещер академику Окладникову открылось изваяние, в нем ученый даже заподозрил подделку. Уж очень современно выглядело оно. Лицо казалось женским, при свечах это впечатление усиливалось, но стоило отойти к краю пещеры, как овал лица преображался. Из камня проступал образ воина. Мужественное лицо мужчины. Работа очень тонкая. Художник вырезал ее из природного сталагмита, навечно оставив свое произведение в этой пещере.

Что удивило академика? Прядь волос, свисающая с бритой головы. Оселедец. Резко очерченный овал лица, подрубленный подбородок с ямочкой и локон на левой стороне головы. Вот он, хохол…. Самый древний памятник ему!

«Небесный человек», святой, которому поклонялись воины.

Обряд оставлять локон на бритой голове был заимствован тюрками, вероятно, у индусов-кришнаитов, которые олицетворяли святость на Востоке.

Древние рисунки и скульптуры Южной Сибири, бесспорно, убедительнее слов и сами в словах не нуждаются. Возможно, не все они высечены рукой тюркского мастера. Возможно, в «сибирской культуре» интернациональное начало — не только тюрки творили ее. Все это вполне допустимо, что-то сибиряки заимствовали у китайцев, иранцев, тибетцев, индусов, с которыми поддерживали активные связи. Но…

Во II веке началось Великое переселение народов, и опустели городища «глубинной Азии». Ушел народ, а вместе с ними ушла отсюда его культура. На Родине остались лишь единицы. Они уже не представляли силу. Не могли сохранить прежнюю жизнь в этих краях.

И каменные картины отобразили это. Последние их сюжеты представляли грандиозное зрелище — ПЕРЕСЕЛЕНИЕ НАРОДОВ! В них все чинно, торжественно. Рисунки на ленских скалах пощадило время.

Вот что пишет о них Окладников: «Главным сюжетом здесь являются изображения лошадей и всадников. Лошади часто украшены султанами и подшейными кистями. На шеях видны острые зубцы подстриженной гривы. Лошади иногда одеты в специальную броню, которая, как и броня на фигурках всадников, передается поперечными линиями. У всадников видны в руках копья с флажками».

Казалось бы, одного этого достаточно, чтобы, доверившись воображению, услышать конский топот, увидеть всадников. Все-таки Великое переселение народов! Однако ж — тишина.

В ленском селе Шишкино на скале запечатлена батальная картина: конные воины со знаменами в руках, их кони в богатых сбруях. Прорисованы даже детали одежды всадников. Разве это безвестные воины? Разве еще какой-нибудь народ мира, кроме тюрков, имел тогда подобное войско? Сколько же еще им молчать в таежной тишине?

Художественные произведения «глубинной Азии» таят в себе ответы на многие вопросы. На них есть еще и древнетюркские руны, надписи-заклинания. Их, несомненно, оставили авторы картин и скульптур. Вот самый лучший автограф «исчезнувшего народа».

Все исчезло из Сибири вместе с этим народом. И появилось в Европе!

«Картины» сибирских художников дополняют свидетельства европейских историков, которые впервые увидели конное воинство в IV веке. Все совпадает. Больше того, археологические находки, например, венгерских ученых точно повторяют «исчезнувшие» сибирские, которые изучал академик Окладников. Они будто копируют их, с той лишь разницей, что по времени моложе.

А ведь расстояние между Центральной Азией и Центральной Европой — это и есть путь, который со II по V век совершил народ, вошедший в историю под именем «гунны», «варвары», «геты» и т. д. Или, как он сам называл себя, — кипчаки.

Великое переселение народов, конечно же, не могло пройти бесследно, иначе бы оно не было Великим!

В Венгрии археологи нашли металлические пластины, украшенные тонким орнаментом «алтайского» рисунка. Пластины были двойными: верхняя (серебряная или золотая) прикреплялась к нижней (медной или бронзовой). Таких пластин в сибирских захоронениях не было. А все остальное — шашки, украшения конской сбруи, наконечники стрел, пояса и бляшки — ничем не отличалось.

Итак, что же выходит? Придя в Европу и подчинив себе Степь, «исчезнувший народ» сохранил свои древние традиции. И вместе с тем нашел что-то новое для себя. Его культура не умерла на новом месте, не растворилась, а продолжилась.

Об этом говорят даже обыкновенные кирпичи. И они, оказывается, несут археологу уйму информации. Стены зданий в «глубинной Азии» выложены из таких же точно кирпичей, как и здания городищ, фундаменты которых сохранились на Дону. И здесь, и там кирпичи с изображением совершенно одинаковых животных и всадников. Они сделаны одной рукой.