Марк Солонин - Другая хронология катастрофы 1941. Падение сталинских соколов

Вечером 25 июня командование Западного фронта отдало приказ об общем отходе на линию Лида – Слоним – Пинск, однако для деморализованных и уже практически неуправляемых войск этот приказ послужил лишь толчком к началу беспорядочного отступления. 26 июня командующий Группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Ф. Бок записывает в своём дневнике: «Противник демонстрирует признаки полной дезорганизации» . (183) В тот же день в донесении штаба 9-й армии вермахта появляется следующая фраза: «Обнаружение в лесах неповреждённых танков без экипажей позволяет сделать вывод о том, что они [экипажи] ожидают в надёжных укрытиях момента для нападения» . (184) Фантазии немецких генералов не хватило на то, чтобы предположить другую причину появления на обочинах лесных дорог брошенных танков…

27 – 28 июня немецкие «танковые клинья» сомкнулись у Минска. В полосе Белосток – Минск возник гигантский (площадью порядка 60 тыс. кв. км, что чуть меньше территории Бельгии и Голландии, вместе взятых) «котёл» окружения. 1 июля утреннее донесение штаба 4-й армии вермахта констатировало: «Упорные бои продолжаются только под Зельвой, в других районах противник оказывал незначительное сопротивление, отчасти наблюдались признаки полной его деморализации. Количество пленных и трофеев увеличивается, общее их число пока трудно установить» . (185) 3 июля в оперативной сводке штаба Группы армий «Центр» были приведены следующие цифры: «На сегодня взято в плен, уничтожено или захвачено: 116 тыс. военнопленных, 1505 орудий, 1964 танка, 327 самолётов. Количество их всё увеличивается. Другие трофеи учёту не поддаются. По неполным данным, потери 4-й и 9-й армий, 3-й танковой группы составляют: 2876 убитых, 7514 раненых, 965 пропавших без вести» . (186)

К 5 июля в документах штаба ГА «Центр» число пленных возрастает до 217 тысяч. (187) В итоговом донесении штаба ГА «Центр», составленном в конце сентября 1941 года, утверждается, что в районе Белосток – Минск было уничтожено или захвачено 3188 танков, 1830 орудий, взято в плен 338,5 тыс. человек. (188) Эти цифры вполне согласуются с общеизвестными оценками советских историков, в соответствии с которыми безвозвратные потери (убитые плюс пропавшие без вести) личного состава Западного фронта к 9 июля составили 341 тыс. человек, а учтённое количество раненых составило 77 тыс. человек. (189) Принимая во внимание обычное для войн 20-го столетия соотношение числа убитых и раненых как 1 к 3, а также тот факт, что потери противника в этой операции оказались в десятки раз меньшими, предположение о том, что безвозвратные потери войск Западного фронта состояли главным образом из пленных, представляется вполне реалистичным.

Следует также признать, что использование применительно к истории разгрома Западного фронта в июне 1941 года таких выражений, как «кольцо окружения» или «танковые клинья противника», является не более чем уступкой инерции сложившейся традиции.

Немецкие танковые колонны, прошедшие 300 – 350 км по «дорогам-ущельям», зажатым в чаще белорусских лесов и болот, представляли собой уже не «клинья», а скорее «тонкие стальные нити». Остриё одной из таких «нитей» (вероятно, речь идёт о передовых отрядах 7-й немецкой танковой дивизии), судя по донесению начальника гарнизона гор. Борисов от 28 июня 1941 г., находилось в следующем состоянии: «Непосредственно против р. Березина крупных частей противника нет. Действуют по основным магистралям отдельные танковые отряды с охранением от них в виде отдельных дозоров (чаще танкеток) силою от отделения до взвода» . (190) Форсирование стратегически важного рубежа реки Березина в районе г. Бобруйск было осуществлено 3-й танковой дивизией вермахта такими силами (доклад командира 47-го стрелкового корпуса генерал-майора Поветкина): «29.6.41 г. в 11 часов 30минут в районе Шатково переправились 4 танка противника. В районе железнодорожного моста Бобруйск и Доманово также переправился противник неустановленной численности. В это же время подходили к переправе у Шатково до 11 машин с мотопехотой и до 5 танков…» (191)

Ничего подобного той линии фронта, которая была, например, создана в ноябре 42-го года вокруг окружённой у Сталинграда 6-й армии вермахта, в Белоруссии немцы создать не могли (строго говоря, даже и не пытались). Только внешний восточный обвод Минского «котла» имел длину более 550 км. Для построения обороны на фронте такой протяжённости по советским уставам (ПУ-39) требовалось порядка 120 – 160 стрелковых полков, а в составе 9 танковых и 6 моторизованных дивизий ГА «Центр» даже арифметически насчитывалось всего лишь 36 мотопехотных полков. Практически же некоторые мотопехотные части действовали внутри «котла», а 3-я и 4-я танковые дивизии, наступавшие на Бобруйск – Рогачев, находились, по сути дела, за пределами «котла». При такой плотности оперативного построения предотвратить прорыв окружённых – если бы он был организован и настойчиво проведён (да ещё и поддержан деблокирующим ударом с востока) – по всем канонам военной науки немцы не могли.

Тут стоит напомнить, что в июне 1944 г. в ходе операции «Багратион» Красная Армия для разгрома немецкой ГА «Центр» на той же самой местности и почти в тех же географических границах использовала силы четырёх фронтов в составе 156 стрелковых и 12 кавалерийских дивизий, 12 танковых и механизированных корпусов, 18 отдельных танковых бригад общей численностью 2,3 млн человек. (192) Однако и при такой концентрации войск создать «котёл окружения» хотя бы сопоставимого с июнем 41-го геометрического размера (не говоря уже о численности окружённых и пленённых войск противника) не удалось.

Наконец, необходимо принять во внимание, что «окружение» Западного фронта произошло на местности, переполненной складами с горючим и боеприпасами [10] Строго говоря, боевые действия в условиях окружения (речь здесь не идёт про взвод разведчиков, окружённых на простреливаемой в любой точке лесной поляне) отличаются от «неокружения» именно тем, что окружённая группировка лишается возможности получать материальные ресурсы из тыла и, израсходовав наличные запасы боеприпасов, горючего и продовольствия, теряет способность к сопротивлению. Классический пример тому – окружение 6-й немецкой армии у Сталинграда. Заблаговременно созданных складов у Волги немцы не могли иметь по определению, снабжение армии до её окружения шло «с колёс», накопить значительные запасы в такой ситуации не удавалось, а зима и безлюдная степь делали невозможным использование «местных ресурсов» для обеспечения окружённых едой и топливом. . Накануне войны в западных приграничных округах были накоплены огромные запасы материальных средств ведения войны – от авиабензина до индивидуальных перевязочных пакетов в количестве 40 миллионов штук. Эти запасы были рассчитаны на обеспечение боевых действий не только войск приграничных округов (будущих фронтов), но и соединений Второго стратегического эшелона, и не на одну неделю, а на несколько месяцев.