Борис Тененбаум - Великий Наполеон

Поддерживать золотом Директорию он больше не желал.

Английская эскадра вошла в Средиземное море во второй половине мая 1798 года и двинулась к французскому побережью. Но в ночь с 20 на 21 мая она попала в шторм, и ее флагманский корабль, 74-пушечный «Vanguard», получил такие повреждения, что едва не погиб. Эскадра была невелика – три линейных корабля и четыре легких фрегата, так что ее командующий, контр-адмирал Нельсон, счел за благо запросить о поддержке и повернул к Гибралтару. 7 июня он встретился с посланными ему на подмогу судами и получил инструкции: выяснить наконец, куда же направляется французский флот?

Нельсону в июне 1798 года было неполных 40 лет, но он уже успел потерять в сражениях глаз и руку и приобрести орден Бани, чин контр-адмирала и репутацию храброго офицера, с большой инициативой, которому можно доверить рискованное дело. Но французский флот успел уйти из Тулона и прочих портов, собраться вместе и двинуться в поход еще в последних числах мая, и Нельсону оставалось только гадать, куда же он направится. Выбор был широк: Неаполь, Сицилия, Испания, Египет, Сирия, возможно – даже Стамбул. Не следовало забывать и возможность того, что первоначальная оценка Адмиралтейства – французы пойдут к Гибралтару с целью прорваться к побережью Ирландии – тоже могла оказаться верной.

17 июня эскадра Нельсона подошла к Неаполю и узнала, что французы тут не появлялись. 22-го числа английский флот подошел к Мессине и получил сообщение, что французские войсковые конвои подошли к Мальте, заняли ее крепости и ушли в неизвестном направлении. Нельсон решил, что цель Бонапарта – Египет, и уже к 28 июня примчался к Александрии. Там о французах и не слыхивали.

Позже выяснилось, что угадал-то он правильно, но, поскольку английский флот не был связан охраной медленных транспортов, то он обогнал своего противника, и оба флота в ночь на 23 июня, следуя параллельными курсами, прошли в сотне километров друг от друга, не обнаружив при этом ничего подозрительного.

Эскадра Нельсона двинулась из Александрии к Кипру, обследовала Родос, повернула к черноморским проливам, ушла южнее, к Криту, и в итоге вернулась в Сицилию, встав в порту Сиракуз.

Там-то Нельсон и узнал о том, как феноменально не повезло ему и как феноменально повезло Бонапарту – французы были уже в Египте.

«У чертовых детей чертовское везение!» (The devil’s children have the devil’s luck!») – воскликнул эмоциональный британский адмирал. Выражение это впоследствии настолько привилось, что журнальные карикатуристы его даже проиллюстрировали, изобразив дьявола собственной персоной, держащего на коленях запеленутого младенца с лицом Бонапарта.

Но кто бы ни помогал французам – черт, дьявол или все силы Ада, – Горацио Нельсон собирался положить этому конец.

Он направил свою эскадру к Александрии.

Ближе к вечеру 1 августа 1798 года генерал Клебер, назначенный губернатором Александрии, увидел на горизонте яркую вспышку, а через пару минут до него донесся и приглушенный расстоянием грохот. Он, конечно, не понял в тот момент, что произошло, но при желании мог бы прикинуть расстояние от места, где случилось что-то необычное, до домика в Александрии, в котором он разместил свой штаб. Разница в скорости распространения света и скорости распространения звука для образованных европейцев была уже понятна – ее измерил еще Уильям Дерхэм, друг и помощник Ньютона. Если бы Клеберу удалось засечь время разницы между мгновением вспышки и первым раскатом грохота, то измеренная таким образом дистанция равнялась бы примерно 25–30 километрам – расстоянию по прямой между Александрией и стоянкой флота у Абукира. В ту секунду, когда в Александрии увидели вспышку на горизонте, взорвался флагман французской эскадры, громадный трехпалубный «Ориент».

Контр-адмирал британского флота Горацио Нельсон наконец настиг своего врага… В английскую историю это событие вошло как «Битва при Ниле». Нельсон одержал блестящую победу, полностью разгромив противника.

Наполеон Бонапарт, в числе прочих своих талантов, умел формулировать принципы своего представления о военном искусстве в виде коротких афоризмов. Одним из афоризмов был такой:

«Армия баранов, которой предводительствует лев, сильнее армии львов, которой предводительствует баран».

Интересно приложить эту максиму к тому, что произошло у берегов Египта в один месяц, с 1 июля и по 1 августа. Английский бриг капитана Харди разминулся в Александрии с французским фрегатом «Юнона» всего на два часа – «Юнона» пришла в порт, когда англичан там уже не было. Узнав, что английский флот где-то неподалеку, генерал Бонапарт мигом поменял все свои планы и приказал начать высадку на берег немедленно, не дожидаясь даже захода в порт. Времени было мало, причалов не было вообще, и людей надо было на необорудованный берег доставлять шлюпками. Сам он ступил на берег в час ночи 1 июля 1798-го, с ним было всего 5000 человек, и он немедленно повел их на Александрию. Это было очень рискованным делом, но генерал рассудил, что риск проведения активных действий меньше риска пассивного бездействия.

Он и дальше действовал так же и после взятия Александрии, разгрузив наконец в ее порту транспортные корабли, повел свою армию на Каир. Идти пришлось пустыней, местность была не разведана, вокруг его войск вились вражеские всадники, отставших от колонн, как правило, убивали – но он дошел до пирамид, дал бой войску мамлюков, разбил их и занял столицу Египта.

Командующий флотом адмирал Брюйес, подчиненный ему, сперва был озабочен тем, чтобы выгрузить на берег армейские части. Когда это удалось сделать, он выяснил, что войти во «внутренний» порт Александрии он не может, потому что у его кораблей слишком большая осадка и что его экипажам не хватает ни воды, ни продовольствия. Пополнить запасы ему было негде, стоять на открытом рейде было нежелательно, подойти ближе к берегу, под прикрытие пушек нового французского форта на мысе Абукир он не может из-за мелей, и надо что-то делать. Выход был: очень рискованный из-за нехватки припасов переход к острову Корфу – там имелась французская военно-морская база. Как мы видим, генерал Бонапарт в аналогичной ситуации выбрал рискованный поход в неизвестность. Адмирал Брюйес остался на якоре у Абукира – и простоял там вплоть до 1 августа. Там его и застигла английская эскадра.

У Нельсона было около тысячи пушек – против тысячи двухсот у французов. Он не знал здешних вод и рисковал нарваться на мели.

Тем не менее поступил он «по-бонапартовски» – атаковал противника с ходу, причем рискнул направить часть своих кораблей мелкой водой, втиснувшись между берегом и стоящей на якоре французской эскадрой. Один из них действительно сел на мель, но остальные прошли, и французские корабли оказались в незавидной позиции – их суда один за другим брались под перекрестный огонь с двух сторон, не имея возможности помочь друг другу. Французы дрались как львы – но командовал ими, увы, «баран». Французский флот был разгромлен.