Андрей Смирнов - «Соколы», умытые кровью. Почему советские ВВС воевали хуже Люфтваффе?

Если же аэродромы находились совсем близко от линии фронта, то «лаптежники» вылетали на боевые задания и еще чаще. Как мы уже видели, в первые дни Курской битвы пилоты III группы 1-й пикировочной эскадры совершали по 5—6 боевых вылетов в день. Для сравнения: действовавшая на том же участке штурмовая авиация 16-й воздушной армии Центрального фронта 5 июля 1943 г., имея 109 боеготовых экипажей и 267 исправных Ил-2, совершила всего 225 боевых вылетов – в среднем около 2 на один экипаж и 0,84 на один самолет. А во 2-й воздушной армии Воронежского и 17-й – Юго-Западного фронта интенсивность использования Ил-2 оказалась тогда и того меньше – 372 боевых вылета на 359 боеготовых экипажей и 488 исправных машин, т.е. всего около 1 вылета на экипаж и 0,76 – на самолет... 14530 мая 1944 г., в начале немецко-румынского наступления под Яссами, обер-лейтенант В.Шталер из III группы 2-й штурмовой (бывшей пикировочной) эскадры выполнил 10 боевых вылетов, а 31 мая – 8. Под Сталинградом в декабре 1942-го пилоты I группы «Иммельмана» совершали по десятку вылетов в сутки, а обер-лейтенант Х.У.Рудель в один из дней поднимался в воздух 17 раз! 146

Обратим внимание и еще на одно обстоятельство. В сентябре 1942 г. на всем советско-германском фронте у немцев, как уже отмечалось, было не более 275 «Штук» – почти на порядок меньше, чем Ил-2 у советской стороны. И тем не менее Ju87, как мы видели, не давали советским войскам покоя практически везде, где вермахт решал тогда важнейшие стратегические задачи – под Синявином, где немцы стремились не допустить деблокирования Ленинграда; под Ржевом, где врагу надо было удержать нависавший над Москвой ржевско-вяземский выступ; под Сталинградом, где он пытался перерезать коммуникации, по которым поступала бакинская нефть...

Таким образом, грозным оперативно-тактическим оружием самолеты Ju87 сделали не только конструктор Х.Польман и другие инженеры фирмы «Юнкерс», не только опытные летчики, но и немецкие авиационные командиры. Именно они, умело организуя аэродромный маневр и маневр радиусами (т.е. действия в разных направлениях – скажем, по району Синявина и по «рамушевскому коридору» – с одного аэродрома), обеспечивали своевременную концентрацию сравнительно немногочисленных «Штук» на важнейших в данный момент участках советско-германского фронта. Именно они – опять-таки компенсируя относительную малочисленность этих самолетов – обеспечили и высочайшую интенсивность их использования – добившись четкой работы тыловых служб, снабжавших аэродромы горючим и боеприпасами, и наладив надежную связь с наземными войсками. Офицеры связи от пикировочных групп постоянно находились в пехотных и танковых частях, своевременно вызывая на подмогу им по радио свои Ju87 и наводя их на цель 147. Быстрота, с которой «лаптежники» приходили на выручку своим наземным войскам, постоянно отмечается в воспоминаниях советских фронтовиков...

С 1944 г. основным самолетом немецкой штурмовой авиации стал «Фокке-Вульф FW190» в модификациях двух семейств – F (штурмовики с грузом бомб и наступательным пулеметно-пушечным вооружением) и G (истребители-бомбардировщики, у которых отсутствовали пулеметы; до апреля 1943 г. самолеты обоих семейств обозначались тем же буквенным индексом «А», что и истребительные модификации, но с добавлением через дробь индексов U1, U3 и U8). Немцы надеялись, что эти гораздо более скоростные и лучше забронированные самолеты будут нести меньшие, нежели Ju87, потери. Считалось, что, освободившись от бомб, FW190 превратится в полноценный истребитель и сможет уверенно постоять за себя в схватках с советскими «ястребками».

Однако у FW190 не оказалось здесь каких-либо преимуществ перед «Штукой». Так, в те семь дней немецкого наступления на южном фасе Курской дуги, по которым опубликованы соответствующие данные (5, 7—9, 11, 12 и 14 июля 1943 г.), оснащенная «фокке-вульфами» 1-я штурмовая эскадра (1-го формирования), согласно отчетам службы генерал-квартирмейстера люфтваффе, безвозвратно потеряла 21 FW190A-5/U3 и F-3. За эти дни немецкие штурмовики совершили над южным фасом Курской дуги 1444 боевых вылета, в которых погибло еще и 9 «хеншелей» (2 Hs123 и 7 Hs129) 148. Таким образом, на один безвозвратно потерянный штурмовик пришлось 48 боевых вылетов, и, даже если принять, что более живучие «фоккеры» погибали реже, чем «хеншели», количество боевых вылетов на одну безвозвратную потерю у них все равно не сможет оказаться больше, чем у «Штук» (у которых оно за эти семь дней – когда после 4324 вылетов списали 27 машин – составило 160 149). За июль – август 1943 г. в 1-й штурмовой эскадре на один безвозвратно потерянный «фоккер» пришлось примерно 50 самолето-вылетов 150; даже если учитывать только боевые потери, то и тогда эта цифра не дойдет и до 100...

Точно таким же был и уровень потерь FW190F-8 в штурмовых авиачастях, действовавших летом – осенью 1944 г. над Северной Белоруссией и Прибалтикой. По тем же данным службы генерал-квартирмейстера люфтваффе, в III группе 3-й штурмовой эскадры за июль – август 44-го он составил около 40 самолето-вылетов на одну безвозвратную потерю, а в III группе 4-й штурмовой эскадры за период с 4 июля по 27 октября 1944 г. – 52 (после 2559 боевых вылетов было списано 49 машин) 151. Между тем у Ju87 в боях конца мая и начале июня 44-го в районе Ясс это соотношение превышало, как мы видели, 160:1. В 1-й штурмовой (бывшей пикировочной) эскадре – применявшей тогда и «фоккеры» и «Штуки» – летом 1944 г. столь большого разрыва, по-видимому, не было, но все равно по количеству боевых вылетов на одну безвозвратную потерю первые «не превосходили» вторых 152. Свидетельством того, что замена Ju87 на FW190 не принесла ожидавшегося эффекта, является и принятие в июне 1944 г. немцами решения не применять «фоккеры»-штурмовики в районах высокой концентрации советских истребителей 153. (Впрочем, не меньше страдали новые самолеты и от зенитного огня; так, в III группе 3-й штурмовой эскадры в июле – августе 44-го от него терялось примерно столько же машин, сколько и от истребителей 154.)

Правда, в конце 1944-го потери FW190F и G, по-видимому, снизились 155: эти самолеты стали применять новую тактику. К цели они теперь подходили на малых высотах, а сбросив бомбы, уходили на бреющем полете и на максимальной скорости. Это, во-первых, затрудняло обнаружение их советскими «ястребками»: летящий на сверхмалой высоте и покрытый серой матовой краской «фоккер» был трудно различим на фоне земной поверхности. Во-вторых, даже обнаруженные уходящие штурмовики стало практически невозможно перехватить. Ведь у земли применявшиеся тогда FW190F-8 развивали на форсаже 582 км/ч – тогда как немногочисленные и ненадежные Як-9У – только 575 км/ч, Як-3 – 567 км/ч, а прочие «яки», Ла-5, Ла-5ФН и «Аэрокобры» – еще меньше. В горизонтальном полете догнать уходящий «фоккер» могли только Ла-7 (развивавшие у земли на форсаже 612 км/ч), да и то больше теоретически: сближение на дистанцию прицельного огня происходило слишком медленно 156. Конечно, набрать необходимую скорость истребители могли на пикировании, но атаковать таким способом самолет, летящий на бреющем, было очень опасно – могло не хватить высоты для выхода из пике... В-третьих, переход на малые и сверхмалые высоты помогал уменьшить потери от зенитного огня: прицельно обстрелять летящий на этих высотах самолет зенитчикам мешало большое угловое перемещение последнего. Да и обнаружить такие «фоккеры» удавалось слишком поздно – только когда те внезапно вырывались из-за леса или складок местности.