Андрей Буровский - Евреи – передовой народ Земли?

Это — верхушка интеллигенции, те, кому суждено стать знаменитыми, богатыми, определять интеллектуальную жизнь русского еврейства и всей Российской империи.

Но вот так пишет о своем отце известный русский {115} 115 И согласно всем законам о натурализации, и с точки зрения истории культуры Самуил Маршак был, во-первых, русским еврейского происхождения, а во-вторых, русским писателем и поэтом. Независимо от желаний других людей и даже от своего собственного желания. Впрочем, особого интереса к своим еврейским корням он и сам никогда не проявлял. ( Прим. автора. ) поэт и писатель Самуил Маршак: «Детство и юность провел он над страницами древнееврейских духовных книг. Учителя предсказывали ему блестящую будущность. И вдруг он — к великому их разочарованию — прервал эти занятия и на девятнадцатом году жизни пошел работать на маленький заводишко… Решиться на такой шаг было нелегко: книжная премудрость считалась в его среде почетным делом, а в ремесленниках видели как бы людей низшей касты… Много тяжких испытаний и горьких неудач выпало на долю отца, прежде чем он овладел мастерством и добился доступа на более солидный завод. И однако даже в эти трудные годы он находил время для того, чтобы запоем читать Добролюбова и Писарева, усваивать по самоучителю немецкий язык и ощупью разбираться в текстах и чертежах иностранной технической литературы». {116} 116 Маршак С. Я. В начале жизни (страницы воспоминаний) // Соч.: В 4 т. М.: Художественная литература. 1960. Т. 4. С. 353.

В результате по специальности химик-практик он не получил ни среднего, ни высшего образования, но читал Гумбольдта и Гете в подлиннике и знал чуть ли не наизусть Гоголя и Салтыкова-Щедрина. «В своем деле он считался настоящим мастером и владел какими-то особенными секретами в области мыловарения и очистки растительных масел». {117} 117 Там же. С. 352.

Мама Самуила Маршака, «покинув строгую, патриархальную семью… в Витебске… впервые попала в столицу, в круг молодых людей — друзей брата, ходила с ним в театр… слушала страстные студенческие споры о политике, морали, о женском равноправии, зачитывалась Тургеневым, Гончаровым, Диккенсом». {118} 118 Маршак С. Я. В начале жизни (страницы воспоминаний) // Соч.: В 4 т. М.: Художественная литература. 1960. Т. 4. С. 358.

В описаниях Самуила Яковлевича звучит нотка обиды за отца, не получившего путного образования; за рано постаревшую мать, всю себя отдавшую семье. На мой взгляд, в этих оценках сказываются мнения, от которых не отказались бы и самые что ни есть средневековые талмудисты: Самуил Яковлевич последовательно считает образование и умственную работу самым достойным, самым благородным занятием для человека.

И сам он реализовал именно такую возможность, и для отца считал ее самой желанной. Яков Маршак, первое поколение, сделал меньше, чем мог бы при других стартовых условиях, — и сыну за него больно и грустно. Справедливо ли?

Яков Маршак прожил независимую материально жизнь, в которой было чтение в подлиннике Гумбольдта и Гоголя. И вырастил пятерых сыновей, один из которых стал знаменитым русским писателем.

Остается добавить, что старший брат Самуила Яковлевича родился в 1885 году; значит, родители Маршака встретились где-то в конце 1870-х или в начале 1880-х годов.

Судя по упоминанию брата матери, других евреев этого поколения, не одни они были такие. Слиозберг, Кроль — люди, вошедшие в историю, во многом делавшие историю. Но за ними и вокруг них стояла толпа, толща. Десятки тысяч менее блестящих, но необходимых в обществе людей еврейских интеллигентов первого поколения.

И тут происходит обычное: русское общество переменяет свое мнение о евреях. Довольно типичен в этом отношении И. С. Аксаков: смутно-доброжелательный к евреям, великий сторонник эмансипации в конце 1850-х годов. И такой же яростный антисемит уже спустя 8–10 лет, в середине — конце 1860-х. Особенно же непримиримым врагом был Аксаков к «просвещенным евреям» (казалось бы, радоваться надо — «нашего полку прибыло», но тут какая-то совсем иная логика).

И таковы же были очень, очень многие из российских интеллигентов того времени. Почему?! Да потому, что еще в середине 1850-х годов русское общество практически не знает евреев. Еврей — это некий то ли забавный, то ли несимпатичный, то ли «природный» и потому по сути своей добрый… но неизвестный и не понятный никому туземец. Общество, жаждущее «реформ вообще», сначала проникается к нему неким общим расположением — просто потому, что еврей угнетенный, а теперь подлежащий спасению. Дикий, а теперь подлежащий обучению и приобщению к цивилизации.

В процессе же эмансипации общество сталкивается с уже совершенно реальными, а не книжными евреями, и уж кому они нравятся, а кому и нет.

Кроме того, общество сталкивается с множеством проблем, порожденных самой эмансипацией: например, с проблемой конкуренции за места в учебных заведениях. Теоретически евреи, которых хотело пригреть на своей груди русское образованное общество, никогда не совершали таких нехороших поступков: не мешали поступать в гимназии и университеты, не оттесняли от хлебных местечек…

В результате если еврейский вопрос в 1850-е годы никого особенно не волновал, то к концу 1870-х годов он выходит на одно из самых первых мест по числу упоминаний в периодической печати. А русское общество оказывается резко поляризованным по этому вопросу: от ярких юдофилов до таких же ярких юдофобов.

Получается, что «за четверть столетия, прошедшие со времени начала реформ, евреи оказались в сложном и противоречивом положении. С юридической точки зрения их положение улучшилось. Но ценой тому стало неприятие еврейства значительной частью русского общественного мнения. Возникшее в самый канун реформ мнение, что положение евреев требует изменений, сменилось иными настроениями. «В лучшем случае еврейский вопрос рассматривался как проблема, решение которой оказалось более сложным, чем считалось прежде… В худшем — евреи в духе нигилизма были демонизированы, как активные враги русской христианской культуры, как кровавые вампиры, готовые пить кровь русских детей. Они представлялись зловредной эксплуататорской силой, угрожающей как бедным, так и богатым. Общественное мнение, одно время проявляя слабую симпатию к евреям, стало враждебным и скептически настроенным к любому решению еврейского вопроса. Это был заколдованный круг». {119} 119 Локшин A. Klicr J. D. Imperial Russia’s Jewih Qucsiion, 1855–1881 Cambridge University press. 1995.

Как видите — все как во времена эллинизма. За волной эмансипации и ассимиляции евреев обязательно следует волна жидоедства включающего их в себя общества. И причина этого — в особенностях евреев…